Была я баба нежная,
А стала баба снежная
(Вероника Долина)

Ночной звонок
Романтический эксклюзив в виде занятного предновогоднего сюжета предопределил телефонный звонок. От этого праздника мы постоянно ждем сюрпризов. И вот он, его Величество Случай. До 2010 года чуть больше часа. Слышу из трубки голос приятной колоратуры:
- Вы – Ада Ничпальская?
- Да…
- Наконец, я вас нашла. А поиск длился десять лет.
Я в недоумении, ничего не понимаю. Слушаю:
- Сейчас все объясню. Я – Мариэтта Манукян, парижанка. В октябре 1999 года выступала в зале «Шарет» в Петах –Тикве, чувствовала зрительские симпатии. Потому что песни были оттуда, из страны исхода: Вертинский, Окуджава, Вероника Долина. Я по-женски разоткровенничалась, объявив, что пою в свой день рождения. На сценами мотыльками летели записки, цветы, а об аплодисментах и говорить нечего. Они были такими жаркими, как солнце Израиля. Уже дома, заново переживая успех, перечитывала восторженные отклики, пожелания. И вдруг на оборотной стороне своей концертной программки читаю: «Женственной, волнующей сердце парижской армянке, с открытой славянской душой. Удачи! Счастливой женской доли!» А дальше еще теплее:
В этом зале в тишине
Постучались вы ко мне.
Заглянули прямо в душу,
Та повисла на струне.
Загрустила, помечтала
И заплакала, смеясь.
Свои женские начала
Воскресила, не таясь.
…Так мечтала о Париже
И неслась туда сквозь сон.
Ты запела. Ближе, ближе
Твой Париж со всех сторон.
Откровения поэтов –
- под гитару, не спеша.
Ты поешь про то и это –
- раскрывается душа.
Нам бы сесть под баобабом
В экзотической стране.
Не хочу быть снежной бабой.
Песни греют душу мне.
Вы не представляете, как лихорадочно стала искать автора. Безуспешно. Фамилия написана неразборчиво, редкое имя и небольшая приписка: «Я в Израиле семь месяцев». Не поверите, десять лет я носила в сумке эту записку. Текст давно выучила наизусть, и на каждом своем концерте в Израиле читала его и задавала вопрос: кто автор? Накануне Нового года в Тель-Авиве, в российском культурном центре прошла встреча с моими земляками-армянами с волнующим названием «Не пускайте поэта в Париж»… Вечер был организован работниками центра и режиссером и сценаристом театральной студии «Силуэт» Эдуардом Эдлис – Мартиросяном. Вечер близился к концу. Как и тогда, в Петах-Тикве, исполняю песню Вероники Долиной «Баба снежная» и уже по привычке, не надеясь на удачу, читаю стихи и задаю вопрос:
- Никто не знает автора?
Среди зрителей – моя давняя знакомая – Наира Зарифьян. Она дает мне ваш номер телефона.
- Я вас нашла. Завтра я улетаю в Париж, но мы обязательно встретимся. Спасибо за стихи.
Растаял в тишине голос из Тель-Авива.

Расскажи мне о себе

…8 февраля 2010 года. Телефонный звонок. На сей раз – уже из Парижа:
- Это я, Мариэтта. Теперь вы не затеряетесь. Я хочу послушать ваши стихи.
Ночь. Две, страдающие бессонницей женщины, взахлеб читают стихи, говорят о музыке, о судьбе, о любви. Мариэтта тихонько напевает:
Была я баба нежная,
А стала баба снежная.
Стою ничьей женой
Под горкой ледяной.
Была я баба нежная,
А стала баба снежная.
Вот и вся любовь.
Вот и нос – морковь.
И колпак из ведра,
И метла у бедра.
А глаза мои смешны,
А глаза мои страшны.
А глаза мои из угля,
Но черны. Видать, грешны.
Была я баба нежная,
а стала баба снежная.
И стою, смеюсь,
Зареветь боюсь.
Потому что я считаю:
Зареву и вмиг растаю.
- Мариэтта, расскажи о себе.
- Сначала о Париже. Дожди и солнышко, вечно спешащие, озабоченные люди. Потрясающий город: красивый, но …чужой. Я попала туда из московских двориков, из уютных вечерних посиделок с друзьями… Песни под гитару…. Озорные мечтатели, мы глотали упоенно свободу: это были годы оттепели. В Париже все это вызывало острую ностальгию, колесо новой жизни завертелось стремительно. Другая обстановка, другой уклад. Респектабельный муж Фредерик, две очаровательные девочки – Зара и Аннушка ( сейчас одной 25, другой 17), работа в Кламарской консерватории в пригороде Парижа. Казалось бы, все состоялось. Но померк ореол романтической мечтательницы. Никому не были нужны порывы моей тонкой души. Длительная схватка с отчаянием, потеря веры в возможность заявить о себе, проявить свои таланты. Я запаниковала и постепенно впадала в депрессию. Это длилось долго. Налаженный быт вызывал раздражение, об него разбивались надежды. Утомляла и мучила постоянная бессонница. Я постоянно в одиночестве бродила по городу. Рядом были родные, друзья, они не понимали, какого рожна мне надо.
Спасение пришло неожиданно. Мои давние друзья москвичи Зарицкие после 10 лет отсидки в отказе улетели в Израиль. Выслушав по телефону мои стенания, решили, что лучшее лекарство от хандры – Израиль. Получив гостевой вызов из Гиватаима, лечу. Мрачные мысли растаяли, пока моталась по парижским бутикам в поисках подарочных сувениров и собирала дорожную сумку. Наконец, ступаю на эту Благодатную Землю, вижу улыбки, сияющие приветливые лица встречающих, и плачу от радости. Никаким боком не принадлежу к евреям (мама- русская, папа – армянин), но иду по Тель-Авиву , ярко светит зимнее солнце, птицы – просто солисты «Ла Скала»… Таю, таю, чувствую…это мое. Быстро обрастаю друзьями, летаю в Израиль по 3-4 раза в год, как на праздник, а , возвращаясь в Париж, уношу светлую печаль. В самолете, закрыв глаза, вспоминаю смуглые белозубые лица, прекрасные мелодии, высотные дома Тель-Авива, шумные пестрые базары со смешным названием «шук» и цветы, цветы.
Моя девичья фамилия Назаретян. Может, мои предки жили в Назарете? Не случайна же эта тяга? Это такое счастье – побывать в вашей стране.

Ах, какая женщина!

Я еду в Рамат-Ган на встречу с Эдуардом Мартиросяном. Он передает мне музыкальный диск и видеокассету с записями исполнительницы Мариэтты Манукян. Смотрю, слушаю со своими друзьями, восхищаюсь. Вот что рассказал мне Эдуард:
- Еще до того, как моя семья покинула Армению, мы попали в одну квартиру, которая была выставлена на продажу. Сделка по каким –то причинам не состоялась. Эпизод забылся. Уже здесь, в Израиле, включаю как-то радио РЭКА, Лиора Ган представляет слушателям Мариэтту Манукян. Землячка разволновала нас с женой Зарой своим исполнением, и я позвонил Лиоре. Она записывает мой номер телефона, и через полчаса я уже говорю с Мариэттой. Договариваемся о встрече. Я вице-президент Союза армян Израиля « Арарат». Загораюсь идеей организации ее концерта. И вот вечер в Доме Ветеранов. Мариэтта излучает море положительных эмоций своим пониманием настоящей поэзии, зрителя. Сразу после концерта она улетает в Париж. В 1999 году мы летим к сыну в Стокгольм, рейс через Париж. На обратном пути звоним Мариэтте: она откликается с восторгом:
- Я очень рада. Я должна на пару дней отлучиться в Москву. Никаких гостиниц! Ключи для вас оставляю у соседки. Располагайтесь.
Через три дня она возвращается. И превращается в гостеприимную хозяйку, гида-путеводителя по Парижу, увлекательного рассказчика. Улицы, памятники, люди. О них она говорит с легким юмором, иногда с иронией. А потом был тот самый концерт в Петах-Тикве, в организации которого мы с Зарой тоже участвовали.
Самое забавное в этой истории: при каждой встрече я мучительно пытался вспомнить, где я видел эту женщину. И вдруг - открытие: армянин, хозяин квартиры, той самой, где я был давным-давно в Ереване, и силуэт симпатичной стройной женщины с пышными золотистыми волосами. Задаю Мариэтте вопрос:
- Не ты ли была в том доме, на той забытой улице?
Мариэтта смеется:
Да это были мой папа и я…
Мы очень подружились. Особенно широки контакты с Зарой. У них много общих интересов. Зара помогает ей постичь иврит, когда она репетирует песни на этом языке. У этой женщины светлая открытая душа, она умеет дружить, любить людей и верить. Это все в ее песнях.

Книга судьбы

Мариэтта пишет книгу. Выяснилось это во время наших ночных разговоров. Вот что она сама говорит:
- Это не повесть, не роман, скорее – эссе. Желание выразить свое отношение ко многим событиям, углубиться в свою родословную, которая гремучей смесью армянской, русской, польской крови выковала сложные характеры. От каждого из них я что-то унаследовала. Дедушка-армянин по отцовской линии был музыкален, в зрелом возрасте стал писателем, подарив мне интерес к творчеству. Бабушка была добра, гостеприимна, мудра, горда. Независимой гордый нрав – это от нее. Бабушка по материнской линии – широкая славянская натура, добрая, открытая. Это во мне тоже присутствует. Второй дедушка – родовитый поляк, «из графьев», аристократ и настоящий джентльмен. Мое уважение к людям, воспитанностью , думаю, заложено его корнями. Ну, и , наконец, мама. Рост, стать, волосы, черты лица – все от этой красавицы-славянки, донской казачки. Такой букет.
О чем еще моя книга? О стране, где родилась , о живописной природе Армении, о ее высокой культуре, подарившей мне армянское слово, фамильную гордость и честь. О двух городах мира – Москве и Париже, я их даже не называю по имени. И так понятно: просто Столица. Об Империи, выгнавшей нас из большой страны, где стало душно и страшно жить. Я – человек мира, облетала разные места, рассмотрела многие красоты, мой внутренний мир многонациональный, но восторг и любовь к Израилю заполнили мое сердце. Это – основной мотив моего повествования. У Леонида Гершовича, еврейского писателя, прочла: «Это маленькая страна со своими живыми и мертвыми морями». Точно и глубоко.
А это уже из меня:
- Это маленькая страна не видна на карте. Ее судьба – вечная борьба за то, чтобы не проглотили. Ее боль – солдаты и солдатки, юность и цвет страны, погибающие за свою Землю. Ее старание – построить мир на своем клочке, а огорчение – фанаты, которые этому противостоят. Ее традиции – чудом уцелевшие после геноцида люди. Ее надежда на то, чтобы это не повторилось, и страх, что это может повториться. Ее гордость – самые умные и красивые дети. Ее добродушная ирония – диаспора, которая гордится и помогает, но…издалека.
Меня поражает здесь все, об этом я пишу и пою.
Автор: Ада Ничпальская