Вот уже на протяжении нескольких десятков лет определенные слои населения города Донецка заселяют в период летних отпусков ( и не только ) живописнейшее место на границе
Харьковской и Донецкой области. Это место находится на слиянии рек Оскола и Северского
Донца. Прошу заметить, что именно Северского, а не Северного, ибо назван он по имени пле-мени «северцев”, живших в этих, до сих пор прекрасных местах. Добираться сюда из Донецка приходится несколькими электричками, а потом еще около часа пешком, с рюкзаком на плечах. Таким образом, автоматически достигается определенная селекция контингента, заселяющего это место: далеко не каждый в состоянии подвигнуть себя на эти испытания. Одна только электричка чего стоит! Почитайте «Москва — Петушки” Венечки Ерофеева, так это еще Московская электричка, можно сказать, столичная электричка, электричка-супер!

А наша – это поэма! Пропитанная смесью запахов карболки, сортира и выделениями разгоряченных, потных тел. Без вентиляции и, естественно, без кондиционера ( о чем это вы!?), с обшарпанными сиденьями, с мусором во всех мыслимых и немыслимых местах. На весь поезд два, вечно запертых туалета без воды, зато, как месть садиста, расположенных в первом и последнем вагонах.Чтобы жизнь медом не казалась! Поездка в ней в летнюю жару – повод испытать себя на психическую и термическую устойчивость.

И тем не менее, когда в вагон набивалась туристская братия и извлекались гитары, начина-лось такое! При чем тут жара! При чем духота! Идет общение душ людей одной группы кро-ви! Помните в “Маугли” — “Ты и я одной крови!” Так и у нас. Мы едем на Слияние!!!

Быт и нравы легендарного “Слияния” еще ждут своего Нестора-летописца. Я же — буквально, несколько строк. Народ, приехавший отдохнуть, не утруждал себя особыми изысками в одежде. Для целей
заготовки топлива, приготовления еды, сбора даров леса , а также купания в обеих речках годились плавки или купальник ( дамам). При выходе во внешний мир приходилось для приличия одевать какую-либо одежду. Из рюкзаков извлекались брюки, рубашки, платья, разумеется, мятые – перемятые, но чистые, постиранные в незапамятные времена городской цивилизации. Хочу особо подчеркнуть, что за подобным внешним видом совершенно невозможно было идентифицировать внутреннее содержание субъекта. Короче говоря, по одежде можно было предположить все, что угодно, только не род занятий или ученую степень ее обладателя.

Итак, в один, разумеется, прекрасный день группа новоявленных аборигенов направилась на
пристанционный рынок станции Изюм. В состав продовольственного десанта, в том числе, входили кандидаты медицины и кандидаты технических наук, преподаватели нескольких ВУЗов Донецка, представители рабочего класса, трудовой интеллигенции и лица неопределенных занятий. Таким образом, в этой группе были представлены практически все слои советского общества. Целью их похода был рынок. Или – базар, если угодно.

Времени до следующей электрички было предостаточно, поэтому часть коллектива, отовар-
ившись, направили свои стопы в станционную столовую. Заодно и подкрепиться. Вооружились подносами- самообслуживание. Так как ассортимент предлагаемых блюд был исключительно скромным, то вскоре на всех столах появился один и тот же набор блюд: борщ, котлета с мака-ронами и компот. Я поставил на место поднос, возвращаюсь к своему столу и вижу картину -член нашей компании, Валентина, сидит за одним столом с каким-то незнакомым мужчиной и уплетает второе. Глаза ее горят справедливым гневом, видя, как мужик доедает, очевидно, ее борщ! Причем, выражение лица ее визави тоже не сияло восторгом, ибо, судя по всему, он был уверен, что она ест именно его котлету с макаронами. Покончив с борщом, он выпил половину стакана компота, крепко поставил его но стол и со словами:”Пый! Щоб ты подавылась!” покинул столовую. Но в дверях остановился и сказал уже по-русски: “Ну откуда она только берется эта нищета? Нормальному человеку поесть не дают, прямо изо рта выдирают! Тьфу!”

Мы, сидевшие за другими столами, буквально рухнули на пол от хохота – на одном из стол-ов стоял нетронутый ее обед. Она, то-ли в спешке, то-ли по невнимательности, поставила таре
лки на один стол, а сама села за другой, а бедный мужик был вынужден разделить с нею свою
трапезу. Впрочем, говорят, что рассеяность это признак гениальности.