Часть вторая

Рассказывает Борис Абрамович Скопец, музыкант, режиссер Свердловского телевидения.

…Перед войной модными были военные специальности. Я поступил на курсы радистов, учился передавать на ключе. Играл на скрипке…
На войне ходили легенды о Сталине, даже «очевидцы» находились, мол, подъехало несколько «виллисов», из одного вышел Сталин, а с ним генералы, у всех шинели – в пол…Значит, скоро будет наступление…Это теперь знают, что Сталин на фронте не был…
В марте 41 года поехал я во Владикавказ учиться в военное училище. Наши военные лагеря находились на берегу Терека, тяжелая была школа. Должны были два года учиться, а тут война, в ноябре 41 меня уже выпустили. Служба у меня шла хорошо, в 22 года получил звание капитана. Начинал младшим лейтенантом, командиром взвода связи батальона. Одна бабушка сказала: «Плохи наши дела, раз таких пацанов на войну гонят»…
Начались бои. Был я и в окружении. Мне повезло: могли отправить в лагерь, а отправили в действующую армию после проверки. Воевал, как положено. Дошел до Берлина.
Всякое бывало, показал мне один солдат письмо из деревни. Там написано, как люди в войну в колхозе живут, как последнее забирают, как колхозники с голоду пухнут. Впервые я тогда задумался, что такое Сталин для всех нас.
Я был помощником начальника связи артполка, в затишье сидим в землянке. Старлей, комбат наш, читает «Заветное слово Фомы Смыслова», Это такие листовки были на фронте, со стихами. Говорят это сочинял Семен Кирсанов, очень смешные были стишки. «Стреляй метко, не будешь в немецкой клетке!» Вот так вели с нами пропагандистскую работу.
Верили тогда всему этому, Сталину верили, а теперь… Но это уже не про войну…

Рассказывает Гецов Григорий Ефимович, заслуженный артист России

…Я закончил театральный в сорок первом, попал в особый Ленинградский коммунистический батальон. Нас отправили под Смоленск, там стало ясно, что дела наши очень плохи. Никакого порядка не было. Меня сначала сделали стукачом, даже кличку дали «Гришин». Смешно, Гриша-Гришин? Но я всем сообщил, чтобы при мне ничего не говорили, у нас в роте были саратовские мужики, сообразительные, когда я подходил к ним, они говорили что-то типа «завтра мы победим». Выдали нам симоновские винтовки – туфта полная. Случайно наткнулись на двух немцев в лесу, одного убили, я взял его автомат. Воевали так: шаг вперед – шаг назад. Гибло колоссальное количество народу. За два месяца была раз десять горячая пища. Водки нам полагалось в день 50 граммов.
…В кармане с собой я всегда носил лимонку, понимал, что мне, еврею, попадаться в плен, это…Абсолютно исключено…
…Меня в роте звали Грамотный.
Как – то машут мне, я подползаю.
-Слушай, Грамотный, а какая рыба самая большая на земле?
-Акула,- отвечаю.
- А кит?
- Кит – не рыба, кит – млекопитающее, он детенышей рожает.
Отполз я от них, дополз до нашего командира, он накрутил мне папирос (я так и не научился), засунул папиросы в пилотку и ползу назад в свою щель, сижу. Немец начинает лупить, мины снаряды, все ходуном ходит. Сижу, упершись коленками в подбородок: ни жив, ни мертв. Вижу, надо мной кто-то склоняется. Думал немец, ан нет, каска без рожков…Наш! Смотрю: тот самый мужик, что про кита спрашивал, саратовский. Забрался ко мне в окопчик и спрашивает:
-Грамотный, а где же у кита цицки? А?
Смешной случай, запомнился.
Ранило сильно не в бою, мы шли с товарищами с котелками за водой, а тут «кукушка» мне под ногу. Разрезал сапог, а он полон крови…Говорят мне : «Надо ногу отнимать». А я же артист, как без ноги? Пожалели. С госпиталем и в Свердловск попал, а в 46 году пришел в Свердловский драматический и до сих пор служу, не изменяю.

Конец второй части

Автор: Зинаида Маркина