Семья Любочки Городецкой была единственной в квартале еврейской семьей, но соседи относились к ним с уважением: мама Хая была лучшей портнихой, а отец Арон Абрамович – шил сапоги для самых уважаемых людей. Родителям Любочки долго пришлось выпрашивать у Бога детишек, и в голодном двадцатом неожиданно Хая родила Любочку. Иногда к Арону заходил выпить бутылочку самогонки и поболтать о жизни сосед Максимыч, бородатый курносый мужик. Тогда Хая варила картошку в мундире, доставала из подпола огурчики, засоленные только ей известным способом, и маринованную капусту. Начинался настоящий пир. Максимыч костерил почем зря свою жену Маруську, которая гуляла с начальником жилконторы, а Городецкие успокаивали его. В благодарность за это Максимыч вытаскивал вяленую таранку и просил Хаю сварить супчик, что она незамедлительно делала. Откушав супа, Максимыч пил на «посошок», и, как на плаху, шел к своей Маруське.
На одном из таких вечеров Любочка сказала Максимычу:
-Дядя Петя, вы все время жалуетесь на жену. Почему не уйдете от нее?
- Не твое это дело, пигалица,- ответил Максимыч,- Ты еще не знаешь жизни, кудрявая.
- Все соседки судачат про Марусю, - возразила Любочка.
- А ты не слушай дур старых, у них языки поганые. Я люблю Марию, понимаешь, люблю, поэтому, терплю все ее вольности, потом поймешь, когда влюбишься.
« Праздники» продолжались, но на столе теперь были и сосиски, и котлеты, а вместо самогона коньяк и водка. Большой успех имели мясные пироги, которые стряпала мастерица Хая. Иногда с мужем приходила гулящая Маруська, ее принимали, как дорогого гостя, и Максимыч сиял от счастья.
Любочке исполнилось 15, она превратилась в стройную молодую девушку с черными кудрявыми волосами и зелеными глазами. Поступила в техникум на финансовое отделение. Она подружилась с Шуркой Коневой, чернявой смуглой девчонкой, рожденной матерью от проезжего цыгана, бесшабашной и доброй. Рядом с Шуркой Любочке было весело. Шура играла на гитаре, а Любочка пела романсы – обе девочки пользовались успехом парней.
На первомайские праздники Хая сшила дочери и Шуре нарядные платья, и девочки пошли на вечер в военное училище. Домой их провожали два бравых курсанта: Сережа и Василий. Вася без умолку сыпал шутками, а Сережа скромно улыбался и молчал. Шура весело смеялась над Васиными остротами, а Люба во все глаза смотрела на молчаливого Сергея. Парень ей понравился. Посередине дороги расстались, Вася пошел провожать Шуру, и Люба с Сережей остались вдвоем.
- Люба, почему ты молчишь, тебе скучно со мной? – спросил Сергей.
- Обычно я слушаю, о чем говорят другие, не обижайся,- ответила Любочка.
- Что ты? Я просто спросил.
- Расскажи мне о себе, это интересно.
- Я – москвич, родители работают на заводе, есть у меня старший брат, зовут его Алексей, он женат, и у него растут два сына. Им по три года, они – близнецы. Я их просто обожаю, но живу далеко от них. А твоя семья здесь?
- Да. Мои родители уже немолоды, я – поскребыш. Мама – прекрасная портниха, отец- сапожник. Я учусь в финансовом техникуме.
Они не заметили, как подошли к Любиному дому. Света в окнах не было, но Люба знала, что мама не уснет, пока ее нет дома. Сергей робко поцеловал ее в щечку. Любочка осторожно вошла в дом и быстрее нырнула под одеяло: ей не хотелось сейчас разговаривать даже с мамой.
Сергей и Люба стали встречаться, но через три месяца новоиспеченный офицер должен был прибыть к месту назначения. Отметили Любочкино шестнадцатилетие, и вскоре Сергей уехал. Шура тоже проводила своего Василька. Все разговоры девчонок были только о них, их любимых. От парней приходили теплые веселые письма с приветами и многократными поцелуями.
В 1940 подруги должны были выйти замуж за молодых офицеров, но… За год до этого Арона Абрамовича, 60 – летнего пожилого человека, увезли на «черном вороне». Любу, как дочь врага народа, никуда на работу не принимали. Хая узнала, что в разговоре с Максимычем и еще одним соседом, Арон говорил, что у немцев армия очень сильная и справиться с ней непросто. Сосед донес на Арона, он был антисемитом и завидовал мастерству сапожника, сам он умел только подметать улицы.
Хая с Любой вынуждены были уехать в небольшой городишко в Удмуртии. Люба устроилась счетоводом, а Хая вязала сумки и сдавала их в магазин. На это и жили. На квартиру мать с дочерью пустила старушка – истопница с Любиной работы. Перед войной приезжала Шура, уезжала к Васе насовсем. Люба просила ее не сообщать адрес Сергею, не надо портить ему жизнь. Шура слово свое сдержала. Бабушка Прасковья умерла во сне за неделю до войны, отписала свой домик Городецким: детей у старушки не было.
Тем временем грянула война. Хая шила бойцам шинели, а Люба стала работать в госпитале, окончив ускоренные курсы медсестер. Всю войну возилась с ранеными, не зная ни дня, ни ночи. В сорок четвертом в их госпитале появилась Роза Наумовна, яркая красивая еврейка. Она сразу потянулась к Любочке. Роза Наумовна недавно получила на мужа похоронку, очень страдала. Она была по специальности фармацевтом, здесь ей пришлось освоить работу сестры – хозяйки. Любочка познакомила новую приятельницу с мамой. У Розы самым близким родственником был племянник Аркашенька, полный белобрысый мужчина, списанный по ранению из армии, где служил интендантом. Аркашенька обожал рыбалку, играл на баяне военные песни и не к месту вставлял цитаты из произведений Маяковского. Жена оставила его и уехала с новым мужем в Ташкент, больше они не виделись. Роза решила, что Аркаша и Люба могут быть неплохой парой, поэтому она, купив билеты в кино, отправила туда обоих. Племянник Розы оказался человеком нескучным, хорошо разбирался в искусстве, старался понравиться Любе. Однажды, придя со свидания, Люба расплакалась: вспомнился Сережа. Вдруг она представила, как Аркашенька, покушав и закурив, идет в туалет и делает естественные отправления… Как будто другие не посещают это место! Она рассмеялась, и словно освободилась от ухаживания Аркадия.
-Дочка, Аркадий - парень неплохой, к тому же еврей, зачем ты так? И Розочка такая хорошая. Пойми, много мужиков на войне погибло. Не знаем даже, где наш отец, жив ли? – и Хая расплакалась.
- Кончится война, и мы все узнаем, мамочка. И про него, и про Сережу. Хотя, Сереже дочь врага народа не пара! Бедный папа.
- Может, выйдешь за Аркашу, внуки у меня будут.
- Нет, мамуля, я его не люблю.
-Можешь остаться одна, Любаша.
- Лучше быть одной, чем с кем попало, это еще Омар Хайям сказал, ясно?
После войны Люба уволилась из госпиталя и устроилась в сберкассу кассиром. К ней посватался бухгалтер из овощного магазина, но и этому жениху она отказала. После смерти мамы Люба осталась одна, много работала. Поменяла свой домик на небольшую квартирку, в которой только ночевала. В пятьдесят шестом Любу нашла Шура. Она пришла в сберкассу полная и пестро одетая, но такая же жизнерадостная и шумная. Подруги не могли наговориться. Василий пришел с фронта без ноги, но хорошо ходит на протезе, у них растут трое мальчишек. Шура работает старшим бухгалтером, скоро ее повысят, главный уходит на пенсию.
- Любка, а про Сергея так и не знаем ничего. В войну его сильно контузило, он без памяти был, а потом … кто его знает?
- Не надо про Сережу, больно, Шурка.
Шурка уехала, а Любина жизнь нисколько не изменилась. В 57 –ом Любе пришел документ, что ее отец расстрелян, а теперь посмертно реабилитирован.
Люба проплакала весь вечер, а в выходной пошла на кладбище к маме.
- Ты права была, мамуля, наш папа умер безо всякой вины.
Шура писала нечасто, но в ее письмах было столько оптимизма, что у Любы настроение заметно улучшалось, хотелось вернуться в родной город. Но на кого она оставит мамину могилу? Роза вышла замуж и уехала в Ростов. Близких подруг у Любы не было, правда, с Аркадием они общались, его жена Наташа тоже раньше работала в госпитале. Но у Аркадия своих дел полно.
Однажды в сберкассу пришел клиент, который, впоследствии, всегда обслуживался только у Любы. Он довольно часто делал мелкие вклады на свой счет, выкладывая деньги из белого и не совсем чистого носового платка. Виктор Петрович работал конструктором на заводе, с женой отношения не складывались, потому что выпивал. Дети жили отдельно и в дела родителей не вмешивались.
- Виктор Петрович, зачем вы выпиваете? – спросила Люба,- Вы же интеллигентный человек.
- Любовь Ароновна, Дуся - женщина грубая, недалекая, пилит меня. А я вкалываю, халтурю, коплю деньги на жилье. Она гонит меня из дому. Говорит, что я – лентяй и неумеха, не могу даже ремонт сам сделать. Я не умею делать ремонты, зато я умею конструировать. Да разве этой недотепе можно это объяснить?
- А на работе не могут дать вам комнату?
- Нет, там и без меня нуждающихся в жилье хватает.
Виктор Петрович стал встречать Любу после работы и провожать домой. Они беседовали обо всем: их отношения стали дружескими и доверительными. Оказывается, Виктор Петрович – любитель классической музыки и оперного искусства. Любе тоже это нравилось.
- Люба, мне кажется, что твой поклонник – человек неплохой, а выпивает от тяжелой обстановки в семье, от непонимания, - сказала ей Полина Ивановна, контролер,- Обрати на него внимание, познакомься с его женой.
- Что вы, Полина Ивановна! Как это познакомиться с женой?
- Придумай причину, скажи, что пришла по работе.
Когда Виктор уехал в командировку, Люба зашла к нему домой.
Дуся оказалась бесформенной женщиной в неопрятном застиранном халате. Узнав, что Люба из сберкассы, она раскричалась:
- Деньги от меня, паскуда, прячет. Чтобы пропить потом. Думала за конструктора выйду, буду жить, как у Христа за пазухой, а тут… И поддает еще, дрянь паршивая. Что вы от него хотите?
- Расписаться забыл.
- Вы спросите, как я с этим оглашенным живу. Оперы ему подавай, Бахи какие-то. Ладно, приедет, скажу, чтобы зашел и расписался. Дурак непутевый. Тебя как зовут?
- Люба.
- Послушай, Люба, тебе мой Витька нравится?
- Зачем вы так? Виктор Петрович...
-По глазам вижу: не просто так ты пришла, не за подписью.
-Вы правы. Виктор Петрович решил уйти от вас, но я ему не смогла ничего посоветовать, хотела увидеться с вами, поговорить, а вы о нем так отзываетесь.
- Пойми, Люба, разные мы люди. Чайковскими не прожить, надо в дом все, в дом, а ему все до фени. Тащится на эти свои концерты, деньги тратит, да и выпить горазд.
-Говорит, что это от беспокойной жизни и непонимания.
- Ушел бы. Я сама ему чемоданчик сложу. О чем с ним калякать? О Бахе-разбабахе? Кстати, не знаешь, кто хорошо шьет? Иду на свадьбу к родственнице, материал куплен, а шить некому. В ателье большая очередь.
- Хорошо, я сошью вам. Покажите ткань.
Люба приняла предложение Виктора, и он переехал к ней. Дуся несколько раз приходила на примерку платья, но бывшего мужа в упор не замечала. Зато Любу она боготворила, побелила ей квартиру, покупала продукты на заводе и приносила прямо в сберкассу. Люба шила для нее наряды. Виктору это не нравилось, но он понимал, что Дуся искренне помогает его жене, и не стал препятствовать их необычным отношениям.
Виктор бросил пить, через какое – то время купили машину, правда, не новую, а подержанную. В июле Люба почувствовала, что беременна, и в 40 лет, как и ее мама, родила девочку Ариадну.
Семья через несколько лет переехала в Любин родной город, больше всего обрадовалась Шура, помогла Любе в обмене квартиры. Виктор был доволен, что избавился от Дусиного присутствия. Ариадна в ту пору училась в девятом классе.
Годы мелькали, как кадры в немом кино, все наши герои вышли на заслуженный отдых. Шурины сыновья, словно птицы, один за другом вылетели из отцовского дома. Ариадна стала женой младшего Шуриного сына Виталия, у них родился сын. Виктор с Любой обожали малыша, частенько прибегали помочь дочери.
Соседка Маша, муж которой работал в милиции, забежала к Любе до работы и спросила:
-Любаша, как твоя фамилия?
- Ты что не знаешь? Орлова.
-Нет, девичья.
- Зачем тебе? Городецкая.
-Люба, тебя разыскивает человек, живущий в Австралии, для тебя есть письмо. Ты Городецкая Любовь Ароновна?
- Все правильно.
- 1920 года рождения?
- Давай письмо.
- Вечером получишь, мой доставит тебе.
Вечер для семьи Орловых начался с чтения письма.
« Дорогая Любочка! Пишет тебе Сергей Храмцов, твой давний знакомый. С большим трудом я разыскал тебя. Я потерял и тебя, и Василия. Не буду рассказывать все перипетии моей непростой жизни. Я оказался во время войны в американской зоне, много пережил. Где я только не жил! Сейчас живу в Австралии. Дважды был женат, но… в каждой женщине хотел видеть тебя, а это невозможно. Прости меня за все, родной мой человек. Мы уже немолоды, я бездетен, а у тебя, я думаю, уже есть даже и внуки. Я – обеспеченный человек, но мне некому оставить наследство, потому я хочу все передать тебе и твоим детям. И еще очень хочется с тобой увидеться хоть разочек. Прости, если сможешь. Целую и обнимаю, Сергей»
- Пойду расскажу Ваське, вот обрадуется, что Сережка жив,- сказала Шура.
- Страшная штука жизнь, - в растерянности пробормотал Виктор, - Оказывается, мою жену люблю не я один.
-Витя, успокойся, это – прошлое, а настоящее – ты. Неужели ты думаешь, что ради богатства я уйду от тебя? Гордись, старик, что меня еще помнят молодухой, - засмеялась Люба.
- Вы должны встретиться, родная, не надо огорчать пожилого человека, - сам себе удивляясь, сказал Виктор, - А насчет наследства… Тоже неплохо, доченьке нашей пригодится, а нам уже ничего не надо. Все равно государству останется, а так… Может ,и пацанам Васькиным что- то перепадет, а, Люба? Хорошо, что он остался живой!
- Ты прелесть, Витенька, я тебя за это и полюбила. Ты умный и справедливый, какое счастье, что ты у меня есть. А Сережу немного жаль, сломала его жизнь.
- Он обеспечен, а это уже немало. Что поделаешь, если в жизни нашего поколения была такая страшная война?
Виктор крепко уснул, а Люба вспоминала всю свою жизнь, в которой было место и Сергею, и Виктору, но в разные годы. И каждое время было по-своему хорошее.

Ноябрь 2003 Зинаида Маркина