Двадцать лет назад я работал с одним жизнерадостным евреем - Пиней Глузманом. Я трудился прорабом на стройке, Пиня – мастером. Рыжий, остроносый, крепенький, словно грибок, толстячок, одетый в неряшливую, заляпанную спецовку, пользовался у рабочих особым уважением: каждое второе слово в его речи было им понятным и родным. Бляха-муха – самое безобидное, а остальные…их даже написать стыдно, бумага покраснеет. На стройке много матерщинников, но такого , как Пиня, во всем свете не сыщешь. Обычные русские слова были только для связки. Не знаю, каким он бывал дома, но на работе…Бригадирша маляров Дуся Гвоздева, женщина не из романтичных и далеко не голубой крови ( на зоне несколько лет чалилась за воровство стройматериалов), но прекрасный специалист в своей работе, жаловалась мне:
- Иосиф Михайлович, Пинхас Григорьевич так матюгается, что даже мои много повидавшие бабы шарахаются. Они сами выражаются да еще и как, но он…слишком много ругается. Начальник ведь, а от его разговора уши вянут. Примите меры.
- Приму, - ответил я, зная, что это бесполезно.
И увольнять Пиню не за что было: работник безоткаазный, опытный, отличный знаток .своего дела. И, кроме гвоздевской бригады, женщин на участке не было. А мужики просто обожали Пиню.
Так и продолжалось. Потом я ушел из стройуправления, и мы с Пиней долго не виделись.
Переехал в Израиль. Иду мимо базара, вдруг машина останавливается, иномарка дорогущая. Золотисто-желтая красавица.
- Иосиф! Бляха-муха, Подь сюды! – из машины вышел мой бывший сотрудник Пиня Глузман. Он почти не постарел, разве живот стал круглее, да лысина увеличилась. Пиня улыбался во весь рот, выставив для обозрения красивые белые зубы.
- Ты? – я заметил, что на нем дорогая одежда и швейцарские часы. Интересно, откуда? Не постеснялся спросить.
- Вообще-то я пенсию получаю, бляха-муха, и здесь, и в России, но это, бляха-муха, не главный источник дохода. Есть другой.
- Мальчиком по вызову работаешь? – пошутил я.
- Бери выше, бляха-муха, я – автор нескольких книг, а они раскупаются, бляха-муха.
- Откуда у тебя такой дар, Пиня? Ты же ничего не писал, даже наряды не любил писать.
- Кто больше меня матюгов знает?
- Думаю, никто. В этом ты – рекордсмен, чемпион мира.
- Вот, бляха-муха, я и составляю словари матюгальных слов. Раскупаются! Влёт, бляха-муха! Приходи ко мне на виллу, бери визитку, бляха-муха. Жду. Выпьем, старые времена вспомним.
Мы попрощались и разошлись каждый по своим делам. Я знал, что к Пине не пойду, о чем говорить с ним? О словаре матюгов? Только завидно было немного, что матюги так высоко оценили. И кто? Да мы с вами.
8 апреля 2009 Зинаида Маркина