Из истории семьи Рекант

Бабушка Ревекки по материнской линии вышла замуж по взаимной и большой
любви. От этого брака родились две девочки: Лия (будущая мама нашей
героини) и ее сестра Шейна. Лев, дедушка Ревекки болел тяжелой формой
туберкулеза и рано ушел из жизни. У его жены тоже стали проявляться
признаки этой болезни. Она тосковала по мужу, и, написав записку братьям
с просьбой вырастить и воспитать ее дочек, добровольно ушла из жизни
вслед за любимым Левочкой. Ей было около 30. Лия и Шейна воспитывались у
дяди, как родные, получили по тем временам неплохое образование.
Девочки росли абсолютно разными. Веселая певунья и гитаристка Шейна
привлекала внимание юношей. Ее не интересовали книги и учеба. Лия -
скромница и красавица, окончила гимназию, устроилась на работу в аптеку,
это было престижно. Но юноши на нее смотрели, может, отпугивала ее
красота и строгость поведения.
У Шейны была куча подруг, среди которых Рася была одной из близких. За
Расей ухаживал молодой фотограф Хаим (Ефим). Рася не питала к нему
чувств и предложила Шейне познакомить его с сестренкой.
Однажды, когда Лия работала ночью в аптеке, туда пришел Ефим.
- Что с тобой? - спросила девушка, увидев абсолютно замерзшего парнишку.
- Холодно, - сумел выговорить Ефим, - Я настолько замерз, что зуб на зуб
не попадает.
Девушке стало его жаль, она налила в стаканчик чистый спирт, заставила
его выпить, чтобы он не заболел. Непьющий парень опьянел и предложил
девушке руку и сердце. Лия положила бедолагу на кушетку, парень заснул
крепким сном. Наутро он вспомнил, что наболтал, но от своих слов не
отказался. Они поженились. Впоследствии, у Ефима к Лиечке возникла
большая любовь, да и она не могла ему не ответить на чувства. Семья
получилась отличная, а в июне 1923 года родилась их единственная дочурка
Ревекка или Рива, в которой родители души не чаяли.
Лия ушла из жизни рано. ей было только 53, а Ефиму еще долго предстояло
жить без нее, он ушел из жизни в 94. Смыслом жизни для него стала
Ривочка и ее семья.Лучших врачей уничтожил Сталин

Рассказывает Ревекка:

Я окончила Московский мединститут в 1946 году. Во время войны наш
институт был переведен в Пермь. Срок учебы сократили с 5 до 4 лет. В то
пору не давали клятву Гиппократа, не было такой продвинутой медтехники,
но врачами мы получились неплохими: умели диагностировать, к работе
относились с полной отдачей.
Мое первое место работы завод-гигант ЗИС ( завод им. Сталина, бывший им.
Лихачева). Я, маленькая и хрупкая девчушка, пыталась доказать, что
вполне компетентный врач.
Вскоре мне пришлось столкнуться наяву с делом врачей, которых называли
врагами. Меня это не коснулось, но...
Забрали и расстреляли главного врача Смородинцева Давида Яковлевича,
уважаемого человека и отличного специалиста. До сих пор храню о нем
светлую память. Это был врач от Бога.
Доктор Финкельштейн. Подполковник медицинской службы, заслуженный
фронтовик, спасший многие жизни. Сталинская мясорубка не пощадила и его.
был арестован и расстрелян.
Зав. кожным отделением Блюмкин. Он повторил судьбу Финкельштейна.
Арест Эйтингон Софьи Исааковны был для меня шоком. Она помогала мне
стать хорошим практикующим врачом. Зав. отделением, прекрасный терапевт,
она уделяла внимание каждому подчиненному ей доктору, а обо мне
заботилась особо. Софья Исааковна видела, как я люблю свою работу. Кроме
того, мой внешний вид вызывал у нее материнские чувства. Я весила тогда
всего 40 кг.
- Где вы таких докторов находите, в детсаду? - спрашивали ее.
- Она маленькая, зато удаленькая, из нее настоящий доктор получится, -
отвечала зав. отделением насмешникам.
Брат Софьи Исааковны был генералом КГБ, ее забрали последней, 9 месяцев
она просидела в тюрьме. Ей повезло, ее отпустили.
Когда Софья Исааковна вышла на свободу, я бросилась к ней и стала
целовать ее руки:
- Как я рада, что вы с нами! Вас так не хватало!
Но...глаза ее были пусты, безразличны. На работу она уже не вышла и на
заводе больше не появлялась. Ей не было еще 50. Дальнейшая судьба
Эйтингон мне не известна.
В те годы свирепствовал грипп. На приеме каждый день стояло в очереди
около 50 человек. Старалась к каждому больному подойти индивидуально, в
диагнозах ошибалась редко.
А аресты продолжались. Делалось это так: вызывали работника якобы к
вышестоящему начальству, а там брали его под грудки сотрудники КГБ и
грузили в "черный ворон". Их судьба была не известна.Сотрудника
заводоуправления Ровинского вызвали к начальству. Он понял, в чем дело,
но, сделав пару шагов, потерял сознание. Вызвали меня.
Я не смогла снять с него пиджак, задрала штанину и поставила укол в
бедро.
- У него обширный инфаркт, аневризма, он нуждается в срочной
госпитализации, - сказала я, посмотрев кардиограмму.
Ровинский попал в больницу, и, пройдя курс лечения, прожил еще год.
Скончался он от разорвавшейся аневризмы сердца, когда ему не было даже
60.
На заводе проработала 12 лет. Мужу дали квартиру в Ясенево, пришлось
менять работу. Ходила по поликлинникам, но часто отказывали, не хотели
брать на работу еврейку. Но вскоре я устроилась и проработала на этом
месте более 10 лет.

Лечила крупных чинов и старых большевиков

Рассказывает Ревекка:

Работала в поликлинике старых большевиков домашним врачом. Моим участком
были дома на Кутузовском. Раз вызвали меня к одному чину- грузину по
национальности.
У него оказалась фолекулярная ангина. Спрашиваю:
- Что принимали?
- Стрептоцид, - ответил чин.
Стрептоцид скомпрометировал себя побочными тяжелыми действиями, его
врачам запретили выписывать.
Сказала строго:
- Почему вы принимаете лекарства без указания врача?
- А что?
- Если вы сами знаете, что вам надо принимать, зачем вы меня вызвали?
Мой тон ему не понравился, хотя я его не повысила. Он позвонил в
поликлинику и сказал:
- Уберите от меня этого доктора. Женщина повышает голос на мужчину! Не
бывать этому!
Так я лишилась пациента, но об этом не жалела. Обычно со всеми моими
больными у меня устанавливались доверительные отношения.
Некоторые высокопоставленные пациенты просили наше начальство:
- Не посылайте ко мне врача иудейского происхождения.
Мы, евреи, не обижались, но...на душе было...хотя, что поделаешь?
Расскажу, как впервые встретилась с больными болезнью Альцгеймера.
Вызвали меня к старым большевикам. Смотрю: чистенькая аккуратная
старушка лежит на кровати, а рядос ней такой же старичок.
- Что беспокоит? - спросила я.
В ответ - молчание. Из глубины квартиры вышла дочь этих стариков. Вдруг
старики начали кричать на меня, речь их была несуразной, совершенно не в
тему.
- У них болезнь Альцгеймера, - сказала дочь, - Не обижайтесь.
- Значит, тут нужен психиатр, не терапевт.
Болезнь Альцгеймера тогда не была распространенной. К сожалению, теперь
эта болезнь, особенно в Израиле, поражает многих людей.
Сижу на приеме. Заходит интересный мужчина и говорит:
- Доктор, у меня больная жена, мы с ней не живем иртимной жизнью, что
делать?
Я рассмеялась и сказала:
Если вы пришли по поводу здоровья вашей супруги, постараюсь помочь ей.
Но заменить вашу жену в личной жизни не могу, у меня есть своя жизнь.
Простите.
Он покраснел и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Рак и туберкулез диагностировала без ошибок

Ревекка рассказывает:

Пришел ко мне пациент - вальяжный красавец-мужчина, уверенный в себе.
Осмотрев его, заподозрила рак прямой кишки. Онкологический диагноз
больным не сообщали. Послала на ректоскопию для подтверждения диагноза.
- Как ее делают? - спросил он испуганно.
- Вставляют в прямую кишку трубочку и смотрят, - отвечаю.
- Нет, - категорически заявил он, - Я не пойду. Разве я могу позволить
женщинам копаться в моей кишке.
- Но это необходимо.
- Я сказал, и слов на ветер не бросаю.
Его не стало через 4 месяца. Прошли годы, а меня мучает совесть, ведь
мог бы жить, если б....Хотя, кто его знает? Почему я его не уговорила
сделать ректоскопию, почему?
Ко мне в кабинет ворвался начальник ремонтно-механического цеха, который
я курировала.
- По какому праву рабочий Н часто находится на больничных? Почему так
часто гуляет?
Нас, врачей, просили выписывать меньше больничных листов, чтобы улучшить
картину заболеваемости. Делали замечания по этому поводу.
меня возмутил тон начальника.
- Больной Н страдает туберкулезом, при обострении процесса нуждается в
стационарном лечении, так что...
- Проверю, - перебил он меня и вышел.
За мою долгую жизнь в медицине всякое бывало. Мои учителя: Брейтман -
крупнейший эндокринолог, Ловски - академик, учили меня отстаивать свое
мнение и не отступать, а добиваться результата лечения.

Близкие и родные люди

Ревекка Ефимовна вышла замуж за Шабат Бориса Абрамовича, ученого, а
затем академика, родила и воспитала двух сыновей. Они жили в согласии, в
семье не возникало ссор и скандалов. Борис Абрамович страдал тяжелой
формой диабета, Ревекка делала все, чтобы здоровье мужа не ухудшалось,
но болезнь прогрессировала, повлияла на сердце и сосудистую систему. Он
ушел из жизни, не дожив до 70.
Шабат был уважаемым человеком, он работал вторым профессором на кафедре
марксизма-ленинизма Пединститута им. Ленина.
Ревекка не вынесла утраты: перенесла инфаркт, приведший к ее нынешнему
заболеванию.
Заботу о матери проявляет сын: следит, чтобы она регулярно обращалась к
врачам, ездила на курорт, больше отдыхала и меньше волновалась.
Внуки Леонид и Виктория проживают в Москве.

Эпилог:

Ее поколению пришлось перенести войну, сталинские лагеря и нелегкие годы
строительства социализма. Приходилось лавировать, не высказывать свое
мнение. Ревекка Ефимовна не воевала, не была арестована, но ее жизнь не
была простой, хотя внешне все было отлично. Ревекка Ефимовна любит
жизнь, людей. Из-за здоровья не может танцевать, в этом она давала фору
молодежи. Ничего, она читает, общается с друзьями, понимает, что каждому
возрасту свое. И чтит память близких людей.
Она попросила меня завершить статью ее словами:
- Годы уходят. И я очень хочу рассказать и оставить память о врачах от
Бога, встретившихся на моем жизненном пути, о моих близких и родных.
Потому что, когда я уйду из жизни, некому будет о них вспоминать. Все,
что я рассказала - истинная правда. И пусть эти жестокие времена не
повторятся никогда.
--
Zinaida Markina.