Будущие молодожёны 50 лет назад в спектакле ГИТИСа уже играли вместе

- На роль Ихтиандра как попали?
- Мне было 20 лет, я учился в ГИТИСе, на дипломный спектакль «Ночь ошибок» пришла ассистент по актерам с «Ленфильма», я ей очень понравился. Она пригласила меня на пробы, как только режиссер их увидел, сразу же главного героя искать перестали.
- Сложные сцены снимали в студийных бассейнах?
- Что вы, все на натуре. Потому фильм и снимался долго, около года. Вся подводная часть очень сложная была. Техника того времени не подходила для таких съемок: камеры постоянно протекали, освещение могло закоротить... Все приходилось изобретать. Например, наш замечательный оператор Эдуард Александрович Розовский, который потом снял «Белое солнце пустыни», придумал интересное приспособление. Поскольку живности в Черном море не много, он соорудил раструб, который надевался на объектив подводной камеры, и его наполняли рыбой. Во время панорамных съемок создавалось впечатление, что рыбы в воде целые косяки. В результате неплохой получился фильм.
- Как же обошлись без компьютерной графики?
- Водоросли и множество крупных кораллов искусно изготовили в мастерских студии. Ассистенты по всей стране искали у коллекционеров большие раковины - и ведь находили... Правда, они хоть и настоящие, но не морские, а океанические. Мелкие раковины и жемчуг, который я из них доставал, были искусственные - в Черном море ведь нет жемчужниц. Дельфинов должны были привезти из Новороссийска, и даже вольер в бухте соорудили под водой. Однако не хватило денег на их перевозку, и пришлось купить несколько мелких дельфинов у местных рыбаков. Акула тоже была настоящая, правда, небольшая, черноморская - катран. Ее снимали широкоугольным объективом, поэтому она кажется большой. Для того чтобы создать эффект заграницы в сцене, когда Ихтиандр выбирается в город, ассистентам пришлось искать кучу ретромобилей в стиле 30-х годов. Старую рыболовецкую шхуну, которую «обозвали» в фильме «Медузой», специально пригоняли из Финляндии. А еще я знаю, что режиссер накануне съемок советовался с самим Жак-Ивом Кусто, знаменитым исследователем Мирового океана. Хорошие художники работали на картине, поэтому все интерьеры очень красивые и реалистичные получились!

Очаровательная Гуттиэре (Анастасия ВЕРТИНСКАЯ)не подозревает, кто её настоящий спаситель (Вдажимир КОРЕНЕВ). Кадр из фильма «Человек-амфибия»

- Говорят, у вас с Вертинской во время съемок завязался бурный роман, и Михаил Козаков даже посоветовал вашей жене Алле приехать на съемки, дабы сохранить семью.
- Это выдумки. Раньше, если актеры хорошо играли какие-то любовные отношения, то им сразу приписывали роман. Вертинская тогда была еще школьницей - в девятом классе училась, а я уже оканчивал институт. Настю из школы отпустили с условием, что она будет прикреплена к одной из бакинских школ, где будет сдавать экзамены. Я, кстати, сочинение по литературе писал для нее (улыбается). Надо отдать ей должное: она очень организованный человек.
- Вам, как студенту театрального института, наверное, тяжко приходилось на съемках «Амфибии»?
- Я снимался с Николаем Константиновичем Симоновым, который играл профессора, отца Ихтиандра. Это был выдающийся человек, легендарный актер! В жизни он оказался простым человеком и относился ко мне как к сыну. Его в театре вообще называли «голубь», потому что он никогда не лез ни в какие разборки, не был замешан в закулисной грязи, интригах. Был беспартийным, верующим... Все свободное от съемок время уходил с мольбертом писать крымские пейзажи. С его легкой руки ко мне все относились очень доброжелательно.
Извини, что не голый
- Неужто на площадке проходило все гладко?
- Было несколько неприятных моментов - с морем нельзя шутить! Например, в фильме есть сцена, где на меня надевают металлический пояс, от которого идет 60-метровая, о-очень тяжелая цепь, и заставляют нырять за жемчугом. Ее держал на палубе матрос, накрутив на руку конец цепи. Я прыгнул в воду, где меня ждал оператор. И как-то так получилось, что матрос выпустил цепь. А глубина была метров 40, и цепь эта стала уходить в воду. Хорошо, оператор это увидел, бросил камеру и успел ухватить цепь. Если бы она меня на глубину утащила, то точно бы живым не достали.
А помните еще один эпизод, когда Ихтиандра для того, чтобы спрятать от отца, привязывают к якорю и опускают на дно? Меня действительно привязанным снимали. И когда закончили, мне дали загубник для всплытия с аквалангом, но оказалось, что воздуха в нем нет. Хорошо, рядом был страховщик, он отдал мне свой акваланг, а сам едва вынырнул. Съемки ведь были на глубине 15 метров. Для меня - три месяца каждый день по четыре часа под водой - это тяжелое испытание. Я тогда так перемерз, что до сих пор физически помню этот холод. Даже появилось отвращение к воде. Люблю смотреть на море, загорать, слушать, как чайки кричат, но лезть в воду... Кстати, я вместе с Настей по ночам после дневных съемок учился плавать в бассейне Института физкультуры в Ленинграде.

Владимир Борисович с дочкой Ириной КОРЕНЕВОЙ в спектакле «Мужской род, единственное число»

- Вы, выросший на море, учились плавать?!
- Я, конечно, как любой ялтинский мальчишка, плавать мог, но не так хорошо, чтобы сниматься в роли Ихтиандра. Плавать дельфином меня учили. В Крыму тренировки на море были еще сложнее, чем в бассейне. Ласты были огро-о-омные, тяжелые, но зато у них внутри были стальные пружины. Одно движение - и меня выбрасывало метров на 15! Лодка плывет, а я за лодкой несколько километров отмахиваю.
- А дублеров у вас много было?
- Один. Он делал либо какие-то очень сложные вещи, либо мы вдвоем снимали одну сцену, попеременно прячась за скалы, чтобы у зрителя складывалось ощущение, будто я способен плыть очень долго.
- Что за костюм был на Ихтиандре?
- О, это очень дорогой костюм - ручной работы. На эластичный материал типа лайкры вручную леской нашивали чешуйки из белой пленки. Работа ювелирная!

Театральное семейство в полном составе: Владимир Борисович (в центре) с женой Аллой (справа), дочкой Ириной и внуком Егором. (Фото: vladimir-korenev.narod.ru)

- Такая слава свалилась на вашу голову, и не сломались?
- Друзья были хорошие. А вообще я человек нечестолюбивый. И потом…У актера не бывает славы, у актера бывает популярность. Слава преследует гениев. Пушкина, например, Толстого, Менделеева...
- Поклонницы сильно доставали?
- Это - да! Писем до сих пор много приходит. Тогда же я их получал десятками тысяч! Причем из разных стран мира. И наши театральные коллекционеры марок ходили за мной табунами, чтобы заполучить что-нибудь эксклюзивное. Одна история вообще забавная была. Мы купили холодильник ЗИЛ, а ящик от него оставили на лестничной клетке. И я туда письма эти сбрасывал. Когда ящик оказался полным, я в него залез и стал прессовать письма, чтобы его закрыть и отдать ребятам, собиравшим макулатуру. Вдруг я обратил внимание на конверт, склеенный от руки и размалеванный птичками и надписями типа: «Лети с приветом, вернись с ответом». Я его открыл. Там было такое письмо: «Товарищ Коренев, я знаю, что вы писем не читаете и, тем более, на них не отвечаете, но мои письма вы прочтете! Их будет ровно десять. Я сфотографировалась голой, разрезала фотографию на десять частей и буду в каждом письме присылать одну десятую часть».
Девушка просила, чтобы я ей прислал фотокарточку с автографом. Я выполнил ее просьбу и надписал свое фото так: «Извини, что не голый!»
- А что купили на гонорар?
- Я получил ничтожную сумму. Даже должен остался студии - они мне переплатили 35 рублей. Гонорар разошелся не понятно на что. Да и не из-за денег я работал.
Кстати
Поначалу Алла очень ревновала мужа к поклонницам. «А потом поняла, что глупо, - признается Константинова. - К примеру, одна писала, что она приехала в Москву, остановилась в гостинице «Россия» и хочет, чтобы Володя лишил ее девственности! Другая - Валя из Караганды - умоляла не прогонять ее. Мы взяли ее няней к Иринке, она стала для нас членом семьи». Позже, по словам Аллы, больше беспокойства ей доставляли актрисы, которые также осаждали Коренева, а он, купаясь в обожании, позволял себе флиртовать с ними. Ревность закончилась в тот день, когда Коренев сказал жене: «Любовь - это страх потерять любимого человека. Я очень боюсь тебя потерять. Ты у меня единственная»