Таже в молодости Лилю Брик назвать красавицей можно было разве что с большой натяжкой. Лицо с прекрасными лучистыми глазами сильно портил тяжелый подбородок. Впрочем, это придавало ей пикантность. Она всю жизнь стеснялась своих тонюсеньких ног. Но и этот недостаток ей удавалось скрывать под длинными юбками или брюками. Кстати, Брик первая в Москве из женщин надела брюки. Но вот бесспорное ее достоинство: она обладала мистическим обаянием. Мужчины под ее взглядом становились податливыми, словно пластилин.

– Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают, – делилась она с Андреем Вознесенским своим женским секретом влияния на сильный пол. – Надо разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье.

В любовные приключения она пустилась с 15 лет. Первый роман завела с бельгийским студентом, он даже сделал ей предложение. Она отказалась: подумаешь, постель не повод для свадьбы. Переехав с родителями в Тифлис, очаровала молодого богатого татарина. Но и это лишь эпизод. Следующий роман – уже в Польше, с родным дядей. Потом молодой московский миллионер, следом учитель музыки… Все кончилось ранней внебрачной беременностью. Родители отправили ее в глушь. То ли рожать, то ли делать аборт. Но после этого случая детей у нее уже быть не могло. А потом все, как прежде, – один любовник за другим. Наконец, встреча с Осипом Бриком, сыном богатого купца. В июле 1914 года чета Бриков переехала в Петербург. В своем доме они организовали маленький салон, где устраивались вечера для творческой молодежи. Оказался здесь и молодой поэт Маяковский. Осип Брик издал его поэму «Облако в штанах», которую никто не хотел печатать.

21-летний начинающий поэт, громадный красавец с распахнутой и сильно уязвимой душой, проникся благодарностью к облагодетельствовавшей его чете.

А через четыре года он подарил Лиле кольцо с буквами ЛЮБ в круге, чтобы можно было непрерывно читать их «люблюблю…» Внутри кольца было написано: «Володя».

– Я любила заниматься сексом с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал, – призналась Лиля Брик, на склоне лет откровенничая с Андреем Вознесенским.
Впрочем, она же уверяла, что «втроем не спали никогда», а с Маяковским она сблизилась, когда прекратила интимные отношения с мужем. Но любить Осю продолжала всегда. В 1924 году поэт написал: «Я теперь свободен от любви и от плакатов». Брик увлеклась Абрамом Краснощековым, председателем Промбанка и заместителем Наркомфина. За ним появлялись и исчезали другие мужчины – Асаф Мессерер, Фернан Леже, Юрий Тынянов, Лев Кулешов. Они по-прежнему жили в одной четырехкомнатной квартире. И поэт по-прежнему не мог избавиться от магического обаяния Лилечки. И по привычке откликался на все просьбы. Стараясь избавиться от наваждения, часто уезжал за границу. Но и там его настигали послания: «Вышли денег», «Очень хочется автомобильчик!» Безнадежно влюбленный поэт оплачивал ей заграничные поездки, покупал модные наряды.

Едва в его жизни появлялась женщина, Брики старались во что бы то ни стало разрушить эти зарождающиеся отношения. Когда Маяковский собрался жениться на Татьяне Яковлевой, Брик, ощутив, что теряет власть над поклонником, тут же устроила ему знакомство с другой дамой – Вероникой Полонской. Впрочем, Яковлева призналась: сама решила порвать отношения с Маяковским, поняв, что он любит только Лилю.

– Володя с гиперболической силой переживал всё – любовь, дружбу, ревность, – как-то сказала Брик.
У самой Лили были оригинальные взгляды на брак и верность. С любимым мужем Осей она развелась, он, женившись на другой, нередко навещал бывшую супругу, оставаясь на ночь.

Никто не знает, почему тогда, в апреле 1930 года, Маяковский нажал на спусковой крючок пистолета. В предсмертной записке поэт написал: «Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо».

Брик настоятельно посоветовала Полонской не приходить на похороны поэта, дабы «не отравлять своим присутствием церемонию». Она получила звание его неофициальной вдовы. И когда над Краснощековым нависла опасность репрессий, Иосиф Виссарионович изрек: «Нэ будем трогать вдову Маяковского».

В 47 лет, после расстрела следующего мужа по фамилии Примаков, она вышла замуж за Василия Катаняна.

…И в свои 85 лет Лиля Юрьевна благоухала французскими духами. На ее ухоженном лице морщины выглядели искусной графикой, а рыжие волосы, тронутые сединой, оттеняли изумительно красивые и в старости темно-карие глаза. Она одевалась в шикарные наряды, приобретенные в Париже, ведь при любой власти ей позволяли ездить за границу. И стол в ее доме всегда ломился от заморских деликатесов.

Незадолго до смерти она сломала шейку бедра. Встать на ноги после такой травмы в ее возрасте было немыслимо. Она не хотела быть обузой мужу. Написала предсмертную записку, извиняясь. И выпила снотворное.

Она была музой Маяковского. Восхищалась им, вселяла уверенность в себе. Он ведь так в этом нуждался! Но любила ли она его?

Впрочем, вот что по этому поводу она сказала сама: «Когда застрелился Володя Маяковский – погиб он. Когда умер Ося – умерла я».