Много раз я наблюдал, как молодая женщина превращается в молодую женщину именно того возраста, который ей соответствует. Чувствовал себя героем, или даже, с божеской подати, человеком, наделенным талантом вовремя срывать маски со счастливых глаз, выдергивать основу с готовой вещи. Ту самую нить - белую на черном, или даже, синюю на белом. С моего конвейера сходили шедевры! Их тела были великолепны, души утончены, а взгляд глубок и ясен.
Им проще жить. Проще видеть тот мир, которого на самом деле не существует.

Дождем ли, снегом ли...
Стучатся в мои окна воспоминания.
В такую же серую и мокрую осень с поезда сошла девушка. Я кладу руку на внутренний карман. Так мне легче говорить об этом.
Тонечка постучала в мое окно ночью, и попросилась переждать ливень в моей сторожевой будке. В сторожке при маленьком вокзале, на перрон которого она сошла, перепутав названия остановок.
Это - все, что у меня есть. Но и этого мне кажется сейчас незаслуженно много. Три часа я знал, что маленькая комната в сторожке и есть тот дом, полный радости. Именно в эти окна постучались мои воспоминания.

Только тот взгляд... то сияние, которое он излучал, не оставляет меня в покое. Я беспокоюсь за этого человека по сей день. И не потому, что ее глаза так похожи на те, которые я знал когда-то, и не потому, что так же пахнут ее волосы, рассыпанные по моей подушке во время короткого сна, в передышке между годами, которых я не замечал раньше и вдруг сегодня ощутил так внезапно.
С какой настойчивой страстью стучатся в мои окна воспоминания! Как мучительно терять красоту этих глаз. Разлитое сияние вокруг. И тихую радость, которая нечаянно закралась в мое сердце. Разве мог я подумать, что именно эта мокрая осень подарит прозрение и мне, оказавшемуся на холодном перроне. Провожаю тот поезд, который увез мою девочку. Ведь Тонечка могла бы быть моей дочерью. И кто –то ей встретится, и так же, как я когда-то с других, сдернет с ее глаз маску . А света в них не убудет. Только прибавится горечь, невидимая раньше. Горечь того, о чем знаешь заранее.
Я стою на перроне в надежде, что смогу вспомнить ощущение тихой радости, то ощущение полноты в своем сердце.

Достаю из внутреннего кармана таблетки. Но ради чего? Продлить свое существование?
Я стал плохо спать в последнее время. С моего конвейера давно не сходило ни одного шедевра. Должно быть, я стал плохо видеть. Что я ищу в их глазах, зачем терзаю свое бедное сердце за ощущение пустоты? Чего я жду от этих красавиц? Когда кто –нибудь оглянется или скажет, что я ей нужен?

Я шагал по временным промежуткам чужих жизней. Отмерял не мной отмеренное и брал то, что мне не принадлежит.
Дождем ли, снегом ли...

В моем кармане таблетки, на тот случай, если сердце вновь зашалит. Но каждый раз хлопая себя по карману, проверяя их наличие, меня пронзает мысль, а стоит ли? Стоит ли продлять то, что уже тебе не принадлежит. На холодном перроне. Когда на душе темно, - ни одной живительной искры, и не осталось времени, чтобы догнать тот поезд.

22 окт., 2003