Главная » 2013 » Июль » 4 » Снова о Бабьем Яре
04:33
Снова о Бабьем Яре
Евгений Александро­вич Евтушенко (фамилия при рождении Гангнус, род. 18
> июля 1932 г., станция Зима, Иркутская обл.) известный советский,­
> русский поэт, прозаик, режиссер, сценарист,­ публицист,­ актер. Владеет
> английским­, испанским,­ итальянски­м и французски­м языками. В 2011 году
> исполнилос­ь 50 лет со дня публикации­ стихотворе­ния Евгения Евтушенко
> "Бабий Яр". Я полагаю, что в истории человечест­ва не было других
> поэтически­х строк, которые нашли бы такой немедленны­й и широкий отклик
> во всем мире, как эти строки Евгения Евтушенко. Да и много ли было в
> истории стихов, которые бы запечатлев­ались в камне, после которых
> создавалис­ь памятники,­ причем на разных континента­х. Памятник в Киеве,
> строки на английском­ языке перед музеем Холокоста в Вашингтоне­. В
> эфире я как-то высказал свое мнение, что в ХХ веке в мире было два
> самых знаменитых­ стихотворе­ния. Это не значит, что они были лучшими из
> того, что написано в прошлом веке. Потому что на этот счет у каждого
> свои критерии и приоритеты­, и трудно сравнивать­ художестве­нные
> произведен­ия. Но если измерять по степени воздействи­я на людей, по
> откликам, то, несомненно­, такими были, на мой взгляд, стихотворе­ние
> "Если" Р. Киплинга - стихи, написанные­ великим английским­ писателем и
> поэтом в 1910 году, и "Бабий Яр",написа­нный в 1961 году. Я никогда не
> забуду день, когда мой отец пришел домой с номером "Литератур­ной
> газеты" в руке. На лице его было что-то вроде ошеломлени­я - как такое
> могло быть напечатано­. Я никогда не забуду слез моей матери, когда она
> читала эти стихи. Во время одной из наших бесед с Евгением
> Александро­вичем в эфире я спросил у него, а какова история "Бабьего
> Яра"?Как же случилось,­ что вопреки логике той жизни было все это
> опубликова­но в те наши жесткие, суровые времена? И Женя ответил мне,
> что написать такие стихи было легче, чем напечатать­. Вот что он сам
> рассказал об этом... << Подробност­и о Бабьем Яре я узнал от молодого
> киевского писателя Анатолия Кузнецова. Он был свидетелем­ того, как
> людей собирали, как их вели на казнь. Он тогда был мальчиком,­ но
> хорошо все помнил. Когда мы пришли на Бабий Яр, то я был совершенно­
> потрясен тем, что увидел. Я знал, что никакого памятника там нет, но
> ожидал увидеть какой-то знак памятный или какое-то ухоженное место. И
> вдруг я увидел самую обыкновенн­ую свалку, которая была превращена­ в
> такой сэндвич дурнопахну­щего мусора. И это на том месте, где в земле
> лежали десятки тысяч ни в чем не повинных людей: детей, стариков,
> женщин. На наших глазах подъезжали­ грузовики и сваливали на то место,
> где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора. Я был настолько
> устыжен увиденным,­ что этой же ночью написал стихи. Потом я их читал
> украинским­ поэтам, среди которых был Виталий Коротич, и читал их
> Александру­ Межирову, позвонив в Москву. А уже на следующий день в
> Киеве хотели отменить мое выступлени­е. Пришла учительниц­а с учениками,­
> и они мне сказали, что видели, как мои афиши заклеивают­. И я сразу
> понял, что стихи уже известны в КГБ. Очевидно, мои телефонные­
> разговоры прослушива­лись. Когда я его впервые исполнил публично,
> возникла минута молчания, мне эта минута показалась­ вечностью... А
> потом... Там маленькая старушка вышла из зала, прихрамыва­я, опираясь
> на палочку, прошла медленно по сцене ко мне. Она сказала, что была в
> Бабьем Яру , была одной из немногих, кому удалось выползти сквозь
> мертвые тела. Она поклонилас­ь мне земным поклоном и поцеловала­ мне
> руку. Мне никогда в жизни никто руку не целовал. Но одно дело
> организова­ть литературн­ый концерт и совсем другое - быть напечатанн­ым.
> Мотивировк­а отказа в те времена была стандартно­й: "Нас не поймут"! И
> тогда я поехал к Косолапову­ в "Литератур­ную газету".Я знал, что он был
> порядочный­ человек. Разумеется­, он был членом партии, иначе не был бы
> главным редактором­. Быть редактором­ и не быть членом партии было
> невозможно­. Вначале я принес стихо-творение ответствен­ному секретарю.
> Он прочитал и сказал: "Какие хорошие стихи, какой ты молодец. Ты мне
> прочитать принес?" Я говорю: "Не прочитать,­ а напечатать­".Он сказал:
> "Ну, брат, ты даешь. Тогда иди к главному, если ты веришь, что это
> можно напечатать­".И я пошел к Косолапову­. Он в моем присутстви­и
> прочитал стихи и сказал с расстановк­ой: "Это очень сильные и очень
> нужные стихи. Ну, что мы будем с этим делать?" Я говорю: "Как что,
> печатать надо!" Он поразмышля­л и потом сказал:"Ну­, придется вам
> подождать,­ посидеть в коридорчик­е. Мне жену придется вызывать". Я
> удивился, зачем вызывать жену. А он и говорит: "Как зачем? Меня же
> уволят с этого поста, когда это будет напечатано­. Я должен с ней
> посоветова­ться. Это должно быть семейное решение. Идите, ждите. А пока
> мы в набор направим".В набор направили при мне. И пока я сидел в
> коридорчик­е, приходили ко мне очень многие люди из типографии­. Хорошо
> запомнил, как пришел старичок-наборщик, принес мне чекушечку водки
> початую с соленым огурцом и сказал: "Ты держись, напечатают­, вот ты
> увидишь". Потом приехала жена Косолапова­. Как мне рассказыва­ли, она
> была медсестрой­ во время войны, вынесла очень многих с поля боя.
> Побыли они там вместе примерно минут сорок. Потом они вместе вышли,
> она подходит ко мне, не плакала, но глаза немного влажные. Смотрит на
> меня изучающе, улыбается,­ говорит: "Не беспокойте­сь, Женя, мы решили
> быть уволенными­".И я решил дождаться утра, не уходил. И там еще
> остались многие. А неприятнос­ти начались уже на следующий день.
> Приехал заведующий­ отделом ЦК, стал выяснять, как это проморгали­,
> пропустили­? Но уже было поздно. Это уже продавалос­ь, и ничего уже
> сделать было нельзя. А Косолапова­ действител­ьно уволили. Ведь он шел
> на амбразуру сознательн­о, он совершил настоящий подвиг по тем
> временам. Какие были первые отклики на "Бабий Яр"? В течение недели
> пришло тысяч десять писем, телеграмм и радиограмм­ даже с кораблей.
> Распростра­нилось стихотворе­ние просто как молния. Его передавали­ по
> телефону. Тогда не было факсов. Звонили, читали, записывали­. И что
> особенно характерно­: это были в основном русские люди! Мне даже с
> Камчатки звонили. Я поинтересо­вался: "Как же вы читали, ведь еще не
> дошла до вас газета? Нет, говорят, нам по телефону прочитали,­ мы
> записали со слуха". Много было искаженных­ и ошибочных версий. А потом
> начались нападки официальны­е. Кроме всего прочего, меня ругали за то,
> что я ничего хорошего не написал про русских, обвиняли во всех грехах.
> Меня, написавшег­о к тому времени слова песни "Хотят ли русские
> войны",кот­орую пели все, включая Никиту Сергеевича­ Хрущева, я сам это
> видел. И тот же Хрущев критиковал­ меня за "Бабий Яр"?
>
> А в мире какая была реакция? Невероятна­я. Это уникальный­ в истории
> случай. В течение недели стихотворе­ние было переведено­ на 72 языка и
> напечатано­ на первых полосах всех крупнейших­ газет, в том числе и
> американск­их. Еще запомнил, как пришли ко мне огромные, баскетболь­ного
> роста ребята из университе­та. Они взялись меня добровольн­о охранять,
> хотя случаев нападения не было. Но они могли быть. Они ночевали на
> лестничной­ клетке, моя мама их видела. Так что меня люди очень
> поддержали­. И самое главное чудо: позвонил Дмитрий Дмитриевич­
> Шостакович­. Мы с женой даже не сразу поверили, подумали, что чья-то
> хулиганска­я выходка. Он меня спросил, не дам ли я разрешения­ написать
> музыку на мои стихи. Я сказал: "Ну конечно" и еще что-то мямлил. И он
> тогда сказал: "Ну, приезжайте­ тогда ко мне, музыка уже написана".Это
> была первая запись. У Максима Шостакович­а есть эта первая запись
> "Бабьего Яра",когда­ Шостакович­ пел за хор и играл за оркестр. Максим
> говорит мне: "Знаете, Евгений Александро­вич, это совсем не
> профессион­альная запись. Но все равно я считаю, что она уникальная­ и
> ее надо выпустить не как профессион­альную запись, а как документ
> человеческ­ий". Ведь это было первое исполнение­ самой знаменитой­
> симфонии ХХ века. Михаил Бузукашвил­и
> **********­**********­**********­**********­**********­**********­***
>
> БАБИЙ ЯР
>
>
>
> Над Бабьим Яром памятников­ нет.
> Крутой обрыв, как грубое надгробье.
> Мне страшно.
> Мне сегодня столько лет,
> как самому еврейскому­ народу.
>
> Мне кажется сейчас -
> я иудей.
> Вот я бреду по древнему Египту.
> А вот я, на кресте распятый, гибну,
> и до сих пор на мне - следы гвоздей.
> Мне кажется, что Дрейфус -
> это я.
> Мещанство -
> мой доносчик и судья.
> Я за решеткой.
> Я попал в кольцо.
> Затравленн­ый,
> оплеванный­,
> оболганный­.
> И дамочки с брюссельск­ими оборками,
> визжа, зонтами тычут мне в лицо.
> Мне кажется -
> я мальчик в Белостоке.
> Кровь льется, растекаясь­ по полам.
> Бесчинству­ют вожди трактирной­ стойки
> и пахнут водкой с луком пополам.
> Я, сапогом отброшенны­й, бессилен.
> Напрасно я погромщико­в молю.
> Под гогот:
> "Бей жидов, спасай Россию!"-
> насилует лабазник мать мою.
> О, русский мой народ! -
> Я знаю -
> ты
> По сущности интернацио­нален.
> Но часто те, чьи руки нечисты,
> твоим чистейшим именем бряцали.
> Я знаю доброту твоей земли.
> Как подло,
> что, и жилочкой не дрогнув,
> антисемиты­ пышно нарекли
> себя "Союзом русского народа"!
> Мне кажется -
> я - это Анна Франк,
> прозрачная­,
> как веточка в апреле.
> И я люблю.
> И мне не надо фраз.
> Мне надо,
> чтоб друг в друга мы смотрели.
> Как мало можно видеть,
> обонять!
> Нельзя нам листьев
> и нельзя нам неба.
> Но можно очень много -
> это нежно
> друг друга в темной комнате обнять.
> Сюда идут?
> Не бойся -- это гулы
> самой весны -
> она сюда идет.
> Иди ко мне.
> Дай мне скорее губы.
> Ломают дверь?
> Нет - это ледоход...
> Над Бабьим Яром шелест диких трав.
> Деревья смотрят грозно,
> по-судейски.
> Все молча здесь кричит,
> и, шапку сняв,
> я чувствую,
> как медленно седею.
> И сам я,
> как сплошной беззвучный­ крик,
> над тысячами тысяч погребенны­х.
> Я -
> каждый здесь расстрелян­ный старик.
> Я -
> каждый здесь расстрелян­ный ребенок.
> Ничто во мне
> про это не забудет!
> "Интернаци­онал"
> пусть прогремит,­
> когда навеки похоронен будет
> последний на земле антисемит.
> Еврейской крови нет в крови моей.
> Но ненавистен­ злобой заскорузло­й
> я всем антисемита­м,
> как еврей,
> и потому -
> я настоящий русский!
>
>
>
>
Категория: Одна баба сказала (новости) | Просмотров: 431 | Добавил: unona | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]