Главная » 2014 » Февраль » 23 » Арабские страшные сказки
19:22 Арабские страшные сказки | |
Контекст Народ невидимых рабов Мечеть под окном Даже тот, кто никогда не бывал во Франции, знает, что тут полно арабов. Тот, кто бывал, подтверждает: «Париж этот ваш, что твой Алжир!» Арабов и правда много — на наш, российский взгляд. Официальная политика Французской республики в отношении иммигрантов такова: полная культурная интеграция. Для того, чтобы она свершилась, необходимо, с точки зрения французской администрации, овладеть французским языком, усвоить основные ценности французского общества (свобода, равенство, братство), получить минимальные знания об истории страны и хотя бы поверхностное представление о законах республики. Ещё желательно как-то устроиться: пойти учиться или работать, например. Для этого служба иммиграции проводит лекции и курсы, по которым потом надо сдать тест. Тест несложный, но, чтобы получить вид на жительство, что-то знать все-таки надо. Кроме того, необходимо собрать массу справок и сертификатов, которые подтвердят благонадежность претендента — например, справку об отсутствии судимостей. При этом некоторые французские чиновники задаются вопросом: а что, если к гражданам Франции, желающим уехать в другую страну, будут предъявлять такие же требования? Стоит ли наша прекрасная страна того, чтобы так ее стеречь от приезжих? А если мы хотим, чтобы наших граждан, убегающих от безработицы, ласково принимали в других странах, может, и нам пора смягчить свое отношение к иммигрантам? Тем не менее, миграционная политика все еще остается охранительной, хотя обилие бюрократических препон компенсируется вежливостью и доброжелательностью чиновников. Скажем, если на занятиях по интеграции надо провести целый день, то ученика обязательно накормят обедом и проследят, чтобы не было свинины. При этом, согласно конституции, Франция — светское государство, и потому в прессе регулярно возникают споры: следует ли предусматривать халяльное или кошерное меню в школьных столовых, или пусть сами выкручиваются как хотят? Но только что приехавших мусульман стараются, видимо, не травмировать спорами вокруг конституционных принципов и просто исключают свинину из меню — так всем проще. Дискуссий о халяльном питании они еще наслушаются, когда хорошенько интегрируются, а пока — время внимать приятному лектору, который объяснит, что во Франции женщина может работать, не спрашивая разрешения у мужа, брата или отца, дети должны обязательно получать светское образование, а демонстрировать религиозные символы в государственных учреждениях не разрешается. Арабские девушки хотят носить красивые платья, а не дурацкий бабушкин хиджаб. Арабские юноши хотят ходить в бар с друзьями, а не соблюдать рамадан Согласно последнему положению, между прочим, христианин тоже не имеет права появляться в школе или больнице с крестом наперевес, но всем понятно, что совсем не о крестах тут речь. За всем этим стоит, конечно, страх, что понаедут ужасные чужие бородатые дядьки со своими замотанными непонятно во что женами, начнут молиться по пять раз на дню прямо на улице и резать баранов. Установят свои порядки, а родная дорогая и любимая культура сгинет-пропадет. Кто-то, может, скажет: «Ну и что? Ну, исчезнет французская культура через пять веков, в чем беда? Не она первая, не она последняя». Но — т-с-с-с! Ценность культуры для её носителя непреложна, это даже не обсуждается. Зато обсуждается другое: насколько вообще вероятно такое развитие событий? Добрый лектор на занятиях для иммигрантов сочувственно, но строго предупреждает слушателей, что как бы они ни горевали о потере корней, их дети, рождённые во Франции, вырастут французами. Это естественно: арабские дети смотрят французское телевидение, ходят во французские школы, слушают французские песни... Арабские девушки из семей иммигрантов хотят носить красивые платья, как у подружек, а не дурацкий бабушкин хиджаб. Арабские юноши хотят ходить в бар с друзьями, а не соблюдать рамадан. Так что интеграция неизбежна, и говорить о стереотипных бородатых варварах, не желающих жить по законам цивилизованного общества, не имело бы смысла, если бы только этот образ не был нужен политикам и СМИ. С политикой все ясно: есть правые и левые. Первые играют на ксенофобии, обещая ужесточить иммиграционную политику. Характерно, что голосует за них в основном сельское население, которое с иммигрантами почти не сталкивается, но охотно верит телевизору. У левых другие приманки: они рассчитывают как раз на «арабский» электорат и пытаются убедить избирателей в своей лояльности к иммигрантам. Прессе тоже не обойтись без арабов. Например, опубликованные недавно карикатуры на пророка Мухаммеда обсуждались в СМИ несколько дней кряду, заявления политиков по этому поводу украшали передовицы практически всех газет и журналов, ни один выпуск новостей не обошел эту тему. Столько споров, столько шума. А что, собственно, случилось? Журнал опубликовал карикатуры, пара-тройка организаций подали на него в суд за оскорбление чести и достоинства, человек 150 вышло на демонстрацию — вот и все. Примерно то же самое было, когда вышла постановка Ромео Кастеллуччи «О концепции лика Сына Божьего»: оскорбленные католики вышли протестовать перед театром. В прессе над ними походя посмеялись: мол, и говорить нечего о трёх с половиной калеках, обидевшихся на искусство. Мусульмане — другое дело. Редакцию одиозного журнала тут же оцепили полицией, чтобы террористы не взорвали карикатуристов, премьер-министр выступил с заявлением, что свобода слова — одна из основных ценностей демократического общества и никаких границ у нее быть не может, а общественность обвинила издание в безответственности, ведь такая публикация может спровоцировать человеческие жертвы. Если суммировать, настроения были такие: провоцировать мусульман не стоит, но если что, то и церемониться с ними нечего. А арабы что? Да ничего. Машины тут и правда жгут иногда. Например, сами же автовладельцы А знаменитый розыгрыш Надин Морано? Депутату Союза за Народное Движение (бывшая партия власти) накануне парламентских выборов позвонил журналист, представившийся членом Национального Фронта (ультраправая партия). В разговоре, переданном потом по радио, выяснилось, что Надин Морано совсем не одобряет политику Партии Социалистов в отношении иностранцев и совсем не хочет, чтобы у нее дома был какой-нибудь Ливан. Выборы она проиграла. И смеху было по всем каналам. А без «арабского вопроса» — какие были бы новости? Ну и преступность, понятное дело. Преступность — любимый аргумент ксенофобов. Справедливости ради надо сказать, что большинство мелких преступников в больших городах — действительно выходцы из семей иммигрантов. Просто теперь именно из них состоит слой малообразованных бедных жителей городских кварталов, которые раньше были белыми, но тоже совершали кражи, изнасилования и поджоги. Кстати, о поджогах. Машины тут и правда жгут иногда. Например, сами же автовладельцы: под прикрытием народных волнений очень удобно получить страховку за надоевший автомобиль, свалив все на арабов. Самим же преступникам (арабы они или нет) уже не так интересно жечь машины, потому что министерство внутренних дел запретило полиции публиковать статистику сожженных автомобилей по городам, так что теперь повстанцы-пироманы не смогут соревноваться — в чьем городе больше погорело. Но это все истории про медиа-арабов. Если же говорить об арабах реальных (или о реальных мусульманах, что не одно и то же, но кому до этого есть дело?), то они живут в домах, ходят в магазины, ездят на машинах и метро. Если во французском обществе и есть проблема с иммигрантами, то это не столкновение культур и не конфликт религий, а ксенофобия, да и та — маргинальна и слабо выражена. Как сказал премьер-министр по поводу недавних карикатур: «Если кто-то чувствует себя обиженным, всегда можно обратиться в суд». А пока в прессе шуму больше, чем на улицах, можно считать, что все в порядке. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Юрины песни
Случайное фото
Наш опрос
Мини-чат
Статистика