Главная » 2014 » Декабрь » 6 » О евреях с юмором
13:47
О евреях с юмором
Почему Рабинович отказался на суде от последнего слова, что мешало хелмскому меламеду приезжать домой почаще, что можно делать в Мазеповке и нельзя — в Киеве, какое открытие сделал профессор Хреновер и кто затмил своим исполнительским мастерством великого Ростроповича.

Судебный процесс в Одессе.
Судья:
— Гражданин Рабинович, вы приговариваетесь к 5000 гривен штрафа за оскорбление государственного служащего. Хотели бы вы что-нибудь сказать на это, обвиняемый?
— Вообще-то хотел бы... Но при таких ценах!..

Хелмский меламед нашел работу в соседнем городе. Хотя это не очень далеко, домой он приезжает только раз в год, на Рош а-Шана.
— Почему ты не приезжаешь каждую неделю? — спрашивают его.
— Не могу себе этого позволить. Я бываю дома раз в году — и каждый раз после этого жена рожает мне ребенка. Представь, что было бы, если бы я приезжал каждую неделю!

Отец из украинского местечка приехал в гости к сыну в Киев. На одной из оживленных улиц отец останавливается и начинает энергично чесаться.
— Папа, — смущается сын, — в Киеве этого делать нельзя. Здесь не Мазеповка!
— Ерунда, — говорит старик. — По-твоему, как у меня зачешется, мне что, в Мазеповку ехать?

Заметка в русскоязычной израильской газете: «Коллективу ученых-репатриантов под руководством профессора Хреновера удалось по одной кости восстановить полный комплект домино».

В свое время великий Ростропович был солистом Московской филармонии, а посему, как и все прочие, был включен в бригаду по обслуживанию целинных и залежных земель. Приезжают они на полевой стан — народ сидит на земле, фортепиано нет. Ростропович разволновался: «Как же я буду без аккомпанемента играть?» А композитор Ян Френкель его успокоил: «Не волнуйся, Славочка, я хороший аккордеонист, я тебе саккомпанирую — никто и не заметит!» Вот Ростропович играет, Френкель на аккордеоне подыгрывает, как может... Вдруг где-то в конце «зала» встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к «сцене». Ростропович шепчет Френкелю: «Янек, что-то мне лицо его не нравится, черт его знает, что у него на уме... Давай, играй побыстрее!» Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на струны виолончели свою огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроповичу: «Браток, не гунди — дай баян послушать!..»

В Одессе открылся магазин ритуальных услуг под названием «Shop ты сдох»

Встречаются две одесситки. Одна говорит:
— Мы с Осей идем на концерт — какой-то скрипач приехал. И, что интересно, скрипач — и не еврей.
— Надо же? А кто же он?
— Фамилия странная какая-то — Блю Мен Сон.
— Наверное китаец!

Рабинович пишет из Италии знакомому: «Пользуясь случаем, посетил музей и попросил сфотографировать себя рядом с Аполлоном. Тот, который голый, это Аполлон».

Велвл решил стать разбойником. Он просит у жены кухонный нож и идет с ним в лес. Дождавшись путника, он собирается броситься на него — и тут, посмотрев на нож, пугается.
— Черт бы побрал эту бабу! — жалобно говорит Велвл. — Она же дала мне нож для молочного!

1910 год. В венском аристократическом клубе составляют список гостей. Председатель говорит:
— И еще мы пригласим князя Лёвенштейна-Вертхайма-Фройденберга.
— Б-же сохрани! — возмущается один из членов клуба. — Трех евреев сразу?

Израильский флот ищет лоцманов для работы на побережье, усеянном рифами. Приходит наниматься один недавно прибывший репатриант из Польши.
— Вы знаете все рифы на этом побережье? — спрашивает его капитан.
— Как свои пять пальцев!
Не проходит и четверти часа как раздается страшный грохот, и корабль налетает на риф.
— Это был первый, — докладывает «лоцман».

Больной хроническим миелолейкозом сказал осматривавшему его выдающемуся советскому гематологу Иосифу Абрамовичу Кассирскому:
— Профессор, я ехал к вам за тысячу километров, а вы смотрели меня пять минут!
Иосиф Абрамович засмеялся и ответил:
— Но ведь мне все было ясно уже через минуту, а остальные четыре ушли на то, чтобы вы не обиделись.

Одесса, раннее утро, дворик на Дерибассовской. В доме напротив, по центру окна без занавесок, вывешены белые женские трусы, большого размера. Моня Либман смотрит на это дело задумчиво:
- Я таки не пойму... это капитуляция или приглашение?

В еврейском ресторане. Фишбейн зовет официанта:
— Шломо, попробуй этот суп.
— Что вдруг? Это тот же суп, который вы всегда заказываете.
— Попробуй.
— Слушайте, когда я вам подавал плохой суп?
— Я тебе говорю: попробуй!
— Ну хорошо уже, я попробую… Где ложка?
— О!.. — говорит Фишбейн.

- Здравствуйте, мосье Абрамович, как ваши дела?
— Помаленьку, мосье Гольдберг, а ваши?
— Тоже так потихоньку. У меня к вам интересное дельце. Для вас есть роскошная невеста — молодая вдова, редкой красоты, очень серьезная. И невинная.
— Как невинная? Вы же сказали, что она вдова.
— Ой, одно слово что вдова, это было так давно, она уже все забыла.
Категория: Юмор-дело серьёзное | Просмотров: 400 | Добавил: unona | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]