Главная » 2014 Декабрь 18 » Зоркая
20:55 Зоркая | |
Работы Неи Марковны оказали существенное влияние на теорию массового искусства. Ее медийные, культурологические исследования были направлены на анализ проблем массового искусства, распространения в популярных кинолентах фольклорных структур и форм - сказки, лубочных сюжетов и пр. В 1976 году ей был написана книга «На рубеже столетий. У истоков массового искусства в России 1900-1910-х годов», где впервые были подробно рассмотрены фольклорные истоки популярности у зрителей первых отечественных кинокартин мелодраматического и детективного жанра. Творческий портрет медиакритика Н.М. ЗоркойВ книге «История советского кино» (2005) Неей Марковной подробно проанализированы средства киновыразительности, появляющиеся на заре кинематографа в соперничестве с театром, литературой и изобразительным искусством: первые открытия в построении кадра, мизансцены, актерской игры, символы. «Грозные отсветы мая 1896 года легли и на русские киносъемки – дебюты и премьеры, - писала Н.М. Зоркая. - Начало последнего царствования и начало русского кино тоже символически сопряглись» [Зоркая (б), 2005, с.12]. Богатый по содержанию и приводимым примерам текст этой книги и сегодня может быть интересен киноведам, историкам кино и культурологам, исследующим многосторонность взаимовлияний жизни, искусства, истории и культуры в России. Интерес к внутренним причинам, духовным исканиям, стремление к объективности отражались на подходе автора к проблемам и материалу. Нея Марковна освещала события, которые за далью времени обрели внутреннюю цельность и историческую перспективность. Она не спешила оценивать происходящее, наоборот, ожидала пока явления обретут завершенные формы, обнаружат уникальность там, где уже многие исследователи, казалось бы, не оставили открытых вопросов. Из-под пера Н.М. Зоркой вышли замечательные очерки, творческие портреты (актеров, актрис, кинорежиссеров и киноведов, многие из которых были ее друзьями), отличающиеся одновременно научным стилем и простотой в изложении. Их самобытность, талантливость, уникальность она пыталась передать в описании внешности, домашней обстановки, поступках, поворотов судьбы. Любовь к культуре, преданность науке и искусству, стремление к идеалу, природная одаренность и талант, свобода мысли и творчества были узловыми эпизодами, завязывавшими основные сюжетные линии ее статей о судьбах кинематографистов. В каждой судьбе драматические события переданы сквозь личные переживания автора. Ее рецензии анализировали процессы и события в сфере культуры и кинопроизводства, художественных и нравственных поисков кинематографистов. В частности, это касается статей по тематике влияния Великой отечественной войны и переходных периодов (малокартинья, оттепели, восьмидесятых) на кинематограф, литературной традиции в кино. Н.М. Зоркая анализировала генезис лубочных сюжетов, кочующих из текстов фольклорных в тексты авторского и массового искусства, в том числе, - современные кинокартины. Она доказывала, что причинами трансформации лубочных сюжетов становится изменение культурного сознания и восприятия. То есть лубок вписывают в литературный и исторический контекст, привнося туда жанровые черты, хотя Нея Марковна отмечала, что «лубок в принципе неверно регламентировать и локализовывать по жанрам или выборкам признаков» [Зоркая, 2010, с.11]. Анализируя развитие лубочных сюжетов и мотивов в произведениях авторского и массового искусства, Нея Марковна цитировала беллетристов, поэтов, историков, искусствоведов, культурологов. В ее книгах и статьях описаны образы из фольклорных игр и сказок, в основе которых лубок. Н.М. Зоркая приводила цитаты из журналов и книг 1910-1920 годов, восстанавливая творческий диалог между кинематографистами, критиками и первыми исследователями кино начала XX века, что придавало научную глубину и достоверность ее работам.Творческий портрет медиакритика Н.М. Зоркой В эволюции мотива персидской княжны, выброшенной Стенькой Разиным в реку Волгу, Нея Марковна отмечала изменение в понятии о женской красоте. Путь в развитии образа княжны вел от «утонченной, декадентской, изломанной принцессы Мейран» до воплощения «дебелой персиянки в шальварах» [Зоркая, 2010, с.22]. Кинематограф не остался в стороне от глубинных культурных сюжетов. «В дальнейшем развитии мотив восточной пленницы-мусульманки и ее "крестителя"… получит немало неожиданных воплощений вплоть до знаменитого фильма "Белое солнце пустыни"» [Зоркая, 2010, с.24]. Знаменитые образы Пьеро, Коломбины, Арлекина имеют множество метаморфоз, приближаясь от изначальных фольклорных к современным массовым типажам героев. В числе последователей Арлекина Нея Марковна называла Фантомаса, Зорро, Бэтмена и даже Гарри Поттера. Одним из важных направлений в исследованиях Неи Марковны стало влияние поэтов, писателей, режиссеров театра на киноискусство. Исключительная всесторонность их таланта помогала формироваться «десятой музе». Анализируя процессы зарождения новых художественных свойств в искусстве конца XIX – начале XX веков, Нея Марковна пришла к выводу: «стать искусством… кинематографу помог именно модерн» [Зоркая, 2010, с.37]. Она искала те зерна природы кино, зарождение которых раскрывается на протяжении всей его истории. Историческую заслугу В.Э. Мейерхольда Зоркая видела в его «первооткрывательстве в экранном толковании литературного произведения, поистине – переводе языка прозы на язык искусства кино» [Зоркая, 2010, с.75]. Опора на литературность обнаружилась ей уже как традиция, переходящая от известного театрального режиссера в работы кинематографистов XX века. Влияние культуры США на наше искусство Нея Марковна обнаружила уже в 1920-х годах в сценарных текстах Г.М. Козинцева и Л.З. Таруберга и у других мастеров экрана. Так называемой «американизацией» как «скарлатиной переболели тогда многие…, с обычным набором индустриальных слов: джаз-банд, электричество, фабрики, верфи» [Зоркая, 2010, с.77]. Вместе с тем, в своем начальном развитии кинематограф пытался найти себя, уйти от литературности и театральности. И в творческих экспериментах Г.М. Козинцева и Л.З. Таруберга была найдена естественность экранного действия, свойственная реальной действительности. Нея Марковна определяет это достижение формулой их современника З. Кракауэра «реабилитация физической реальности». Значительное воздействие на становление отечественного кинематографа оказал и современник Меерхольда, Козинцева и Трауберга - Ю.Н. Тынянов. В своих трудах он продолжил линию освобождения кино от «соседних» искусств. Ю.Н. Тынянов был сторонником формальной школы, он перенес теоретические литературоведческие знания в кино, что привело к осознанию действия формы не как просто внешней оболочки, а как отражения внутренней реальности, обладающей собственными мотивами. Этому сюжету очень близки феноменологические идеи Г.Г. Шпета. Он отмечал что «вся душа есть внешность». И Н.М. Зоркая, обладая искусствоведческим и философским чутьем, нашла и описала сам момент зарождения в литературоведении теоретического понимания природы кино. Осип МандельштамБезусловно, кинематограф для большинства творческой интеллигенции был развлечением и считался низким жанром. Однако, многие поэты и писатели, включая И. Бабеля, С. Есенина, Е. Замятина, М. Зощенко, В. Маяковского, распознавали в нем зарождающееся искусство. И в этом контексте важный сюжет творчества Н.М. Зоркой связан с О.Э. Мандельштамом: «На примере такого крупного художника, как Мандельштам, просматривается общая эволюция отношения интеллигенции и кино…» [Зоркая, 2010, с.131]. Поэт часто ходил на сеансы в кино с молодых лет. Он осознавал, что кино должно обладать собственным ритмом, которому вначале не придавали значительной роли сами постановщики фильмов. С течением времени кинематограф для О.Э. Мандельштама перестал быть фактом жизни и чувства, а перешел в «область размышление и анализа» [Зоркая, 2010, с.135]. Один из принципов построения статей Н.М. Зоркой - системность в обобщении данных. В творческих портретах актеров и режиссеров Нея Марковна дала описание жизненных событий, последовательность которых представляет собой творческий путь к раскрытию таланта. И на этом пути она выявляла ключевые, иногда переломные моменты, в которых происходила борьба за художественную подлинность, поиск нравственных смыслов и рост идейной зрелости. В киноведческих комментариях, хронологических фактах и поэтических образах на страницах работ Н.М. Зоркой предстают судьбы художников отечественного киноискусства, с одной стороны - относительно счастливые, а с другой - драматичные. Так художественно изображена в статьях Н.М. Зоркой правда жизни, с ее внутренними противоречиями, вечной недосказанностью, нехваткой подлинности и очень короткими моментами счастья. В 1966 году вышла книга Н.М. Зоркой с названием «Портреты». Очерки о творчестве кинорежиссеров и актеров она писала на протяжении всей своей жизни. Это был отдельный жанр, где она открывала читателю свою любовь к актерам и режиссерам, к их судьбам и уникальным художественным открытиям. Зоркая начинала портреты с описания политической и культурной обстановки, в которой появлялись первые работы актеров и кинорежиссеров. Кратко обозначала ключевые биографические факты, повлиявшие на выбор ее героями тем и сюжетов. Во введении ей было важно передать историчность момента появления первых (или выдающихся) работ, где обозначался новый художественный взгляд. В одном из очерков Нея Марковна отмечала идейную позицию режиссеров как примету времени: «Выбор становится внутренней темой многих картин. Даже индивидуального творчества в целом, целой судьбы» [Зоркая, 1966]. В основной части портретов Н.М. Зоркая описывала, как режиссеры создавали фильмы, или как актеры воплощали своих героев. Поиск и открытие отечественными кинематографистами художественных форм, образов, смыслов происходили в разных условиях. Зоркая обращала внимание читателей на то, как в начале века режиссеры и сценаристы пытались преодолеть театральность и литературность в кино, в период социальных и политических преобразований 1920-е годов клеймили мещанские пороки и создавали нового советского героя, в период войны формировали психологию победителей, во времена оттепели обращались к проблеме личности, а под давлением авторитарной системы в 1970-х - 1980-х философски размышляли о духовности. Нее Марковне был интересен путь, который прошел ее герой в этих условиях. Она анализировала то, как проявился талант, сформировались особый взгляд на действительность и мировоззренческая позиция. Н.М. Зоркая раскрывала тайны внутренней борьбы своих героев, описывая их Нея Зоркая и Марлен Хуциев ( Кинопремия «НИКА»)творческие поиски средств выразительности, эстетических форм и художественных образов. Ей был интересен процесс рождения фильма. О творчестве М.М. Хуциева она писала: «за время долгой работы картина складывалась, мужала, зрела, нечто теряла, что-то приобретала, менялась в выражении лица, подобно живому человеку» [Зоркая, 1966]. Она искала в своих героях видение ими своей собственной особенной тайной красоты, в которой живет неуловимая истина бытия. Часто в текстах встречается слова «живое», «живой». Нея Марковна пыталась донести до читателей то, как ее герои утверждают в своем творчестве настоящее, подлинное, непреходящее. В заключительной части портретов Зоркая определяла, какую роль в современной культурной ситуации играет проблема, лежащая в основе сюжета фильма, и какое значение он имеет для художественных традиций. Некоторые работы Неи Марковны объединены в циклы, посвященные стилю режиссера, его мировоззрению, проблемам разрушающейся нравственности и поискам истины, человеческой внутренней красоте. Как систему она рассматривает творчество и жизнь Т.Е. Абуладзе и В.М. Шукшина. Их уникальность, талантливость, принципиальность и преданность высоким идеалам запечатлелись в неповторимых художественных мирах. Эти миры и анализировала Н.М. Зоркая, разворачивая темы человеческого опустошения, внутренней чистоты, активности зла и пассивности добра. По Н.М. Зоркой, в основании художественной системы у Т.Е. Абуладзе – боль сопереживания человеку, пытающемуся сохранить себя в леденящей пустоте безверия; у В.М. Шукшина – боль за человека, теряющего свою природную естественность в погоне за материальными благами цивилизации. И в жизни и в творчестве эти основания стали самоорганизующими. Системность и единство, как свойства, определяющие устройства творчества и жизни художника особенно интересовали Нею Марковну. В романе «Доктор Живаго» Б.Л. Пастернака она фиксировала принцип «единовременности», позволивший писателю достичь глубины в воссоздании действительности. Она полагала, что Б.Л. Пастернак стремился «дать единицу времени – минуту, час, день – как бы в пространственном разрезе, в протяженности, на которой располагаются разные люди, разные события…» [Зоркая, 2010, с.307]. Этот принцип основополагающий для художника. Так, например, всесторонне талантливый П.А. Флоренский описывал свою способность с ранних лет во временном разрезе видеть единство мира. И много тому примеров в биографиях И.В.Ф. Гете, В. Ван Гога и других известных художников. В романе «Доктор Живаго» в единый миг каждая вещь имеет «свое начало, свою собственную скорость движения, вливающиеся в некий общий ход жизни или этому невидимому ходу властно подчиненные» [Зоркая, 2010, с.307]. Умение в «невидимом» видеть «начало» – это именно то свойство, которое присуще великим писателям, художникам, музыкантам. Видел тайну, загадку жизни и Б.Л. Пастернак, что тщательно и точно было подмечено Неей Марковной. Творческий портрет медиакритика Н.М. ЗоркойВ своих работах Н.М. Зоркая исследовала творчество и жизнь актеров, режиссеров, писателей, снимая бытийный и художественный слои, двигаясь к внутренним источникам их уникальности и таланта. Одна из таких работ посвящена А.А. Блоку. Кто знает, может быть, его восприятие притягивающей красоты смерти было заложено еще в детстве во время собирание гербария вместе со своим дедом? По крайней мере, с этих эпизодов жизни поэта начинается текст, посвященный его мистической особенности. Продолжением этого сюжета следуют упоминания свидетельств о его жизни. В собственных записях А.А. Блок «не раз настойчиво, без всякого пафоса повторял..., что чувствует себя мертвым» [Зоркая, 2010, с.329]. За бытийным и художественным слоем, Нея Марковна открывала слой историко-культурологический, где тема смерти напрямую связана с драматической судьбой России, ее агонией в предстоянии мистических пророчеств и анархических лозунгов. Инфернальные образы появлялись и в творчестве поэта, преследуя его и ведя к погибели. И автор обнаружила самый глубинный внутренний разлад А.А. Блока, если можно так сказать в духовном слое: «При религиозном умонастроении, при постоянном тяготении к Храму…, семя демонизма рано прорастает в душе поэта» [Зоркая, 2010, с.381]. В итоге в последние годы жизни его состояние потерянности, неприкаянности, тоски и отчаяния есть результат «отринутости, отпадения от Церкви, от Христа» [Зоркая, 2010, с.388]. В своих работах Нея Марковна рассматривала творчество режиссеров и актеров как процесс развития мотивов, обнаруживающих на начальном этапе в свернутом виде идеи и смыслы, которые с течением времени раскроют глубину и уникальность личности на пике ее художественного и мировоззренческого становления. Она показывала, как в образах, темах и идеях первых работ начинался поиск собственного стиля, и развивалось уникальное мироощущение. Часто Н.М. Зоркая искренне высказывала благодарность героям, о которых писала. Дружба на протяжении всей жизни со многими из них легла в основу сюжетов к многочисленным творческим портретам. Н.М. Зоркая цитировала отрывки из сценариев драматургов и режиссеров, выявляя особенности в их творческих методах в постановке эпизодов и сцен. Описывая жизнь и творчество своих героев, она приводила много свидетельств близких друзей и знакомых, записей из дневников. Сдержанность в выражении чувств и тонкое, бережное желание сохранить уникальность личности ее героев в образах, изображающих их внешность, быт, характер межличностных отношений, аскетическое отношение к наградам и славе характеризуют практически все статьи и книги Неи Марковны. Ей был интересен творческий путь художников экранного искусства, в свете которого проявляется личный характер их внутренних коллизии и движущих сил. Еще со времен ее студенческих лет советская идеологическая система вызвала у Н.М. Зоркой недоверие. Начавшаяся в 1940-х гг. травля А.А. Ахматовой привела к внутреннему протесту юного тогда еще театроведа. Чуть позже, присутствуя на репетициях спектаклей под руководством А.Д. Попова, Зоркая отмечала, как он не мог найти художественной глубины в образах и сюжетах советского искусства. Причиной тому она считала одноплановость психологии персонажей, стремящихся к стахановским достижениям, деление всех на белых и красных, обезличившихся героев и антигероев. С тех пор главным аргументом в ее исследованиях стал уникальный внутренний мир человека, личностный неповторимый образ, сочетающий в себе и темные, и светлые стороны. Например, в социально-психологических характеристиках отмечено присутствие в отечественных фильмах клейма: «кулак», «буржуй», «богатый». Представителей этих каст осуждали зрители в кинозалах, в стране Советов стало модным быть бедным. «Один из первых злодеев и мерзавцев, то есть отрицательных персонажей советского искусства, – это именно кулак» [Зоркая, 2010, с.154]. Мифы, разъясняющие советским зрителям, что все беды отечества лежат в корне буржуазного мировоззрения особенно были полезны тогдашнему государственному режиму в воспитательных и просветительных целях. Но массовое искусство не только негативно воздействует на сознание аудитории, есть еще и положительные моменты. Нея Марковна к ним относила, во-первых, «тиражирование» для миллионов зрителей шедевров авторского искусства мирового значения, что дает возможность им быть увиденными. Во-вторых, она подчеркивала, что в основе образов и сюжетов популярных художественных фильмов лежат лубочные и фольклорные основы, репрезентирующие культурные формы мышления [Зоркая, 1981]. Н.М. Зоркая, анализируя формирование структур и схем массовых произведений Творческий портрет медиакритика Н.М. Зоркойискусства, выявляла особенности влияния появлявшихся новых средств массовой коммуникации на процесс взаимодействия человека с искусством. С одной стороны, в этом процессе теряется возможность интимного контакта с произведением, с созидательным проникновением в его внутренний мир, а с другой стороны, происходит популяризация шедевров искусства. Нея Марковна полагала, что «тиражирование, казалось бы, неминуемо сводящее высокие шедевры к расхожему, может становится формой популяризации и некой бытовой пропаганды этих шедевров» [Зоркая, 1981, с.25]. Отсюда следует логичный вопрос: может быть, само по себе наличие многотысячных копий шедевров мирового искусства и «порождает совершенно особую эмоцию при встрече с подлинником?» [Зоркая, 1981, с.26]. С одной стороны «человека, лишенного эстетического зрения… ни один в мире гид не научит «созерцать», если ему это не дано» [Зоркая, 1981, с.29]. Но все-таки в запечатлении себя на фотографии со скульптурами и картинами, помимо выражения «тщеславия» и «безвкусицы», также проявляется «глубинное, спрятанное, спящее или, наоборот, пробуждающееся отношение к культуре» [Зоркая, 1981, с.30]. В результате во время появления книжного, театрального, музейного и других бумов, «популяризация искусства… привела также и к подъему уважения, пиетета, преклонения перед уникальным» [Зоркая, 1981, с.35]. Нея Марковна искала философские основания современного отношения к искусству и пришла к выводу, что «здесь вмешивается немало посторонних элементов и в первую очередь сильный элемент «обладания вещью, коллекцией вещей» [Зоркая, 1981, с.19]. Анализируя причины популярности копий одних произведений и непопулярности других, она пришла к заключению, что «издревле дошедший до нашего времени лубочный ландшафт оккупировал самые разные эстетические территории» [Зоркая, 1981, с.37]. Большое влияние на процесс создания и распространения произведений искусства оказала научно-техническая революция. «С возникновением "технических" или "машинных" искусств оригинала в прежнем смысле больше нет. Матрица или некая близкая ей форма полностью замещает оригинал» [Зоркая, 1981, с.52]. При этом очевидно, что авторство остается и не исчезает, а вместе с тем, как появляется множество фильмокопий, формируется и новое форма отношения к ним. Так «в массовых искусствах XX века возникает возможность рождения новой формы "подлинности", определяемой индивидуальным владением, присвоением "единицы тиража"» [Зоркая, 1981, с.55]. В этом усматриваются глубинные психологические свойства человека, связанные с его бытовой сферой жизни. «Стандартизация, отчуждение натолкнулись на исконную человеческую потребность обживать, присваивать, делать отчужденное и обезличенное собственным и личным» [Зоркая, 1981, с.58]. Можно предположить, что своей копии человек стремиться придать личный уникальный вид. Примером могут служить домашние видеотеки, для которых выбирается определенная структура и своеобразная иерархия расположения видеофайлов или DVD. Анализируя причины успеха фильмов низкого художественного уровня Нея Марковна пришла к выводу, что «речь идет о неожиданном, казалось бы, обнаружении древних структур в современных тиражных изделиях» [Зоркая, 1981, с.79]. Лежащие в глубине сознания «архетипы сказки и легенды, и соответствующие им архетипы фольклорного восприятия, встретившись, дают эффект интегрального успеха массовых "фаворитов"» [Зоркая, 1981, с.116]. Близость лубочных и фольклорных образов и сюжетов душе каждого зрителя притягивает его к экрану, даже если исход событий заранее известен. Сопереживание, можно сказать, родственно-близким по психологии персонажам, погружение в «родную» стихию рождают у аудитории чувства всеобщего единства. Творческий портрет медиакритика Н.М. ЗоркойПо мнению Неи Марковны, массовая культура, безусловно, влияет на формирование эстетически зрелого и художественно развитого зрителя. Массовая культура - очень важная ступень, закладывающая основы восприятия высокохудожественных произведений искусства. Нельзя с этим не согласиться, тем более что в нашей культуре есть тому ярчайший пример – А.С. Пушкин, прошедший «стадию сказки». Но для того, чтобы кто-то из развлекающейся и отдыхающей на киносеансах аудитории начал воспринимать в фильме поэтические образы и понимать философские смыслы, необходима, как отмечала Зоркая, поисковая активность, направляющая его к высокому искусству. В пространстве культуры существует разные слои: низовой, фольклорный, массовый, авторский. Образы реальной действительности могут переходить из одного слоя в другой, наполняясь новым содержанием и формой, поднимаясь к тонким художественным открытиям в них уникальных основ культуры. Отношение к советской культуре у Неи Марковны было вполне положительным, а вот к советской идеологии абсолютно противоположенным. В 1960-е годы Н.М. Зоркая подписала два письма в поддержку «свободомыслящей» интеллигенции, «антисоветчиков», за что ее понизили в должности в институте, запрещали публиковать ее работы. Присущие Нее Марковне высокие нравственные идеалы не могли позволить ей поступить по-другому. В атмосфере напряженной идеологической борьбы за псевдоморальные ценности, толкающих многих на предательство, Н.м. Зоркая отметила: «мы лишены самой элементарной человеческой общности, выражающейся прежде всего в доверии» [Зоркая, 2011, с.128]. И еще одна примета времени: «слово полностью девальвировано. Оно не несет в себе никакой информации… шифрует затемняет истинные чувства, мысли и намерения» [Зоркая, 2011, с.129]. Не поддаваясь влиянию этой затуманивающей сознание смуты, Зоркая сохраняла свою протестную позицию, за что ее и исключили из состава КПСС в 1968 году. Расстройств по этому поводу она не испытала, тем более, что продолжала заниматься киноведением. Анализируя собственный путь в критике и искусствоведении, Нея Марковна заметила,Творческий портрет медиакритика Н.М. Зоркой что «истинный киновед – тот, кто… преданно сидит на кинофонде… для кого фильм – это собственная жизнь от рождения до печатания нового тиража» [Зоркая, 2011, с.256]. Действительно она поражала знанием кинематографа коллег по институту, изначально не принимавших ее из-за базового театроведческого образования. Зоркая отмечала, что киновед должен бывать на киносъемках, знать весь процесс киносъемки, который как бы становится закадровым пространством. На что она и сетовала, считая свой опыт скромным и незначительным. В названиях многих статей об актерах и режиссерах Нея Марковна использовала метафорические обороты и эпитеты, оттеняя вехи жизни и повороты судьбы ее персонажей. Подбирала она для своих статей заглавия со светлой грустью и нежностью, хранящие переживания встреч, дружеских бесед и интервью. Названия ее киноочерков отличаются видением внутренней живой цельности картины. Практически никто из кинокритиков не прошел мимо творчества А. Тарковского. Фильм «Иваново детство» (как и последующие) поразил и Нею Марковну. Статья о нем носит название «Черное дерево у моря» («Искусство кино», 1962, № 7). Мощь, тревога и поглощающая бескрайность слышаться в этих словах. У А. Тарковского вода тонко, естественно и чувственно отражает реальную действительность, и Зоркая перенесла ее символичность в название своей статьи, отмечая одну из важных сюжетных линий всего творчества кинорежиссера. В статьях и книгах Неи Марковны практически не встречаются обвинения в несостоятельности и низком художественном уровне, обличительные примеры и пренебрежительные оценки, нет резких тонов. Доброжелательность и теплота, сочувствие и соучастие ощущаются при чтении ее работ. В отношении Н.М. Зоркой к создаваемым советскими идеологами мифам не было жестких и крайне негативных оценок. Скорее, в нем присутствует ироническое отношение. Вот пример ее характеристики кинообразов военных лент сталинской эпохи. «Сознательно высветленное и тщательно профильтрованное киноизображение своей исконной документальностью и убеждающей фотографичностью уверяло, что "жить стало лучше, жить стало веселей"» [Зоркая (а), 2005]. В возвеличивании народных достижений, горячности лозунгов Нея Марковна видела искренность и трогательность, и поэтому придерживалась мягких характеристик советских военных лент. Вместе с тем, она показывала его реальное лицо. «Мифологический кинематограф, воспевший некую идеальную страну постоянного праздника… соприкоснувшись с реальным трагическим началом войны, потерял очень многое, побледнел» [Зоркая (а), 2005]. Но и здесь находятся «уважительные» причины существования этого кинематографа. «Коренящиеся в народном сознании… потребности в утешении, в надежде, в отвлечении от несчастья» [Зоркая (а), 2005]. Творческий портрет медиакритика Н.М. ЗоркойФилософское осмысление всегда отрезвляюще по сравнению с мифологической мечтательностью, потому как основывается на реальности вещей, вовсе не идеальных и совершенных как в кино. Нея Марковна выделяла военные фильмы, где на первый план выходили парадоксальность и естественность жизни, переживаемая боль за обездоленных, поражающий здоровое сознание эффект зверского насилия. «Душераздирающие кадры военных картин заставляли задумываться о катастрофическом разрыве между словами и истиной, между пропагандой и реализмом» [Зоркая (а), 2005]. Обратить мысль читателя к сложности реальной действительности, глубинным корням происходящих на земле бедствий было одной из главных целей Н.М. Зоркой. Н.М. Зоркая в своих работах приводила сравнения в творческих открытиях средств экранной художественной выразительности, доказывая первенство одних кинематографистов перед другими. Это относится и к режиссерской, и к актерской работе. В частности она подробно анализировала поиск возможностей в актерской игре И.И. Мозжухиным, творческое освоение природы кино В.Э. Мейерхольдом, продюсерскую работу А.А. Ханжонкова. На наш взгляд, книги и статьи Неи Марковны с успехом могут использоваться на занятиях по медиаобразованию со школьниками и студентами, в частности, при изучении художественной выразительности медиатекстов. Так в «Портретах» (1966) она красочно и увлекательно, с вниманием к деталям, подробно рассказывала о методах, нововведениях, поисках художественных средств выразительности. Но главное – знакомила студентов с необыкновенными личностными особенностями, внутренними коллизиями и компромиссами, в которых рождались открытия в сфере киноэстетики. На этих примерах, думается, вполне возможно развивать способности у учащихся к моральному, нравственному и психологическому анализу фильмов. А свидетельства Н.М. Зоркой о противостоянии авторов кинофильмов идеологической цензуре позволяют оценить многие достижения и неудачи в кинотворчестве в социокультурном контексте. Не меньшую пользу учащимся может принести и изучение книги Н.М. Зоркой «История советского кино» (2005), где детально представлены различные явления киноискусства и содержится богатый материал для получения аудиторией знания по истории медиакультуры. И, конечно же, работы Неи Марковны, посвященные изучению фольклорных истоков русской культуры, проецирующихся в современное кино, позволяют формировать у учащихся знания о формах мышления, отражающих общие культурологические основы искусства. Н.М. Зоркая умела сочетать в своем медиакритическом творчестве искусствоведческие проблемы с художественно-поэтическими образами. Документальная достоверность в жизнеописаниях помогала ей красочно воссоздать реальные события. Все это, на наш взгляд, может успешно развивать у учащихся эстетическое восприятие и вкус, понимание художественных качеств медиатекстов. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Юрины песни
Случайное фото
Наш опрос
Мини-чат
Статистика