Главная » 2015 » Май » 5 » История любви Клавдии Шульженко
23:10
История любви Клавдии Шульженко
Она родилась 24 марта 1906 года в Харькове в семье бухгалтера управления железной дороги.

Иван Шульженко был знаменитостью не только улицы Владимирской, но и всего района, который назывался Москалевкой. Когда отец начинал петь своим красивым баритоном, со всей их улицы, да и соседних тоже, начинали подтягиваться слушатели. А юная Клава в эти минуты очень гордилась тем, что человек, которого так внимательно слушают – только ее папа! Еще больше приходило в их двор народу, когда Иван Шульженко объявлял, что вечером состоится не только концерт, но и небольшой спектакль, который разыгрывали отец с матерью, их сын Коля, а также маленькая Клава. Тогда соседи приходили со своими стульями, табуретками, лавками, а посередине двора ставили медную кружку, в которую зрители кидали мелочь, чтобы у артистов был стимул к творчеству.

Иван Шульженко с дочерью Клавой и сыном Колей.

Отец мечтал о том, что дочь станет певицей, а она была без ума от Веры Холодной и других актеров немого кино. В Харькове был замечательный театр. К 15 годам Клавдия уже пересмотрела весь репертуар и поклялась себе – через два-три года я обязательно стану актрисой!

Это произошло еще раньше, спустя полтора года. Она пришла на просмотр и решила исполнить песню «Розпрягайте, хлопцы, коней». Аккомпанировал ей 22-летний заведующий музыкальной частью Исаак Дунаевский, который в то время жил в Харькове. С тех пор их пути-дорожки время от времени пересекались, они относились друг к другу с большим уважением. Она мечтала о театре, но отец твердо гнул свою линию. И чуть ли не насильно привел ее за руку к профессору консерватории Никите Леонтьевичу Чемизову. Он учил ее музыке, но однажды не выдержал, вздохнул: «Ты счастливая, у тебя голос поставлен от природы, тебе нужно только развивать и совершенствовать его». Тогда же Клавдия впервые осознала, что ее предназначение – петь.

Очень уж скоро она начала собирать полные залы, а все потому, что всегда чутко прислушивалась к запросам слушателей, пытаясь выстроить свой репертуар таким образом, чтобы у них не возникало желание покинуть зал еще до того, как закончится концерт. В 1928 году ее подкараулила первая любовь. Ее ровесник, одессит Владимир Коралли (настоящая фамилия Кемпер) прибыл в Харьков на гастроли.

Это был очень одаренный человек. В 1918 году, когда вовсю бушевала Гражданская война, он часто и много выступал в селах, городах, воинских эшелонах, получая вместо гонораров то краюху хлеба, то кусок сахара. В середине 20-х годов он ездил с театрами эстрады, вел концерты в качестве конферансье, бил чечетку, исполнял веселые и сатирические куплеты. И вдруг врывается такая неземная комета таланта в Харьков, дает несколько концертов. Город буквально «стоит на ушах». Тогда же и произошло знакомство молодых людей, правда, мимолетное, не перешедшее в дружбу. А потом они встретились вновь. И вдруг осознали, что не могут жить друг без друга. А дальше все пошло, как в известной русской поговорке: «Куда иголочка, туда и ниточка».

Им удалось самым чудесным образом сложить два своих потенциала и набирать заветные очки на российской эстраде. 7 ноября 1930 года Коралли организовал в Ленинградском театре эстрадную постановку «Карта Октября» с участием И. Дунаевского, Н. Акимова, Л. Утесова. Это позволило ему сделать имя. А дальше было сотрудничество с джазом Якова Скоморовского и оркестром Алексея Семенова. Здесь и раскрылся в полной мере многогранный талант Клавдии Шульженко. А рождение сына Георгия только прибавило ей желания совершенствовать мастерство пения.

В середине 30-х годов Клавдия с мужем много гастролировали, тогда же (1935 год) были сделаны первые записи ее песен на грампластинки, что позволило стать не только узнаваемой, но и любимой миллионами людей.

Ей приходило очень много писем с признаниями в любви. От пионеров до пенсионеров. Но в этой общей массе она как-то выделила письма и открытки, подписанные инициалами: Г.Е. Этот таинственный воздыхатель слал ей открытки со всех уголков Советского Союза, по нему можно было изучать географию. И когда наступала пора очередного праздника (Новый Год, 8 марта, 1 мая, 7 ноября) Владимир Коралли всегда интересовался у супруги: «Ну, как там наш Г.Е., уже отметился открыткой?».
…В жизни его звали Георгий Епифанов. Он родился 24 августа 1918 года. В середине 30-х приехал в Москву и поступил в институт кинематографии. Он влюбился в голос Шульженко, прослушав только одну песню в ее исполнении – «Челитту». Ради этой песни он купил сначала пластинку, а потом патефон. И каждый раз, приходя в музыкальный магазин, он интересовался у продавщиц: «Появилось что-нибудь новенького у Шульженко?». Однажды на «Ленфильме», где Георгий проходил преддипломную практику, ему сказали: «А что ты, Жора, мучаешься? Клавдия Ивановна дает концерты чуть ли не каждую неделю, во всяком случае, когда не бывает на гастролях. На днях будет ее выступление…» Епифанов едва дождался открытия кассы и дрожащим от волнения голосом попросил билет на… первый ряд. За две минуты до выхода Шульженко его буквально трясло, он даже представить себе не мог, что увидит своего кумира в двух шагах от себя…

А потом была война. Он ушел на нее сразу. Был военным корреспондентом, оператором. От пуль никогда не прятался, стараясь запечатлеть оборону ли, наступление во всех их самых страшных мгновениях. Порой бывал там, откуда живыми выходили единицы. Его оружием была кинокамера, он ведь и автомат не всегда мог вскинуть, чтобы дать отпор врагу.
Войну он закончил кавалером трех орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны и множества медалей. А самой главной наградой для Клавдии Ивановны Шульженко стала очередная открытка, полученная ею накануне ноябрьских праздников 1945 года, когда на ней она увидела знакомый почерк и инициалы Г. Е. Стало быть, он не погиб, он помнит о ней… А Георгий словно почувствовал: его открытки не остаются без внимания. Он ездил по стране и отовсюду слал ей поздравления. Нельзя сказать, что жизнь Клавдии Ивановны после войны была усыпана только розами. Всякое бывало. Мало кто знал, как она «пашет». Для того чтобы быть всегда в форме, Шульженко, например, разработала комплекс физических упражнений, повторить который было далеко не всем под силу.

К «борьбе со старением» прибавились и психологические нагрузки: в 1954 году они с Владимиром вдруг поняли, что их уже ничего не удерживает вместе: сын вырос, а у них, по сути, у каждого своя жизнь. Разбежались их стежки-дорожки в разные стороны…
Георгий Епифанов те в редкие времена, когда бывал в Москве, жил вместе со своей пожилой мамой. Никогда не решился бы этот известный кинооператор, но такой скромный человек заявить о себе, если бы не вмешательство их общих знакомых. Кинооператор Сергей Семёнов, один из друзей Епифанова, познакомился с Клавдией Ивановной во время войны, когда снимал киносборник «Концерт — фронту». В июле 1956 года он отдыхал в подмосковном санатории имени Артема, там же в это время находилась и Клавдия Ивановна.
И вот 21 июля 1956 года жена Сергея Семёнова Марианна попросила отвезти её в этот санаторий. Ей нужно было не просто встретиться с мужем, а в добавок привезти к нему профессора. Сергей нуждался в консультации опытного врача. Епифанову Марианна сообщила, что там же отдыхает и Шульженко.

Марианна и Сергей догадывались о тех чувствах, которые Георгий Кузьмич питал к великой певице. Знали они также, что брак Клавдии Ивановны с Владимиром Коралли распался. Кроме того, они сочувствовали великой певице. Ведь за свою жизнь она встретила много несправедливости, зависти и злобы. А послевоенное время стало для неё особенно трудным: газеты яростно набросились на ту, песни которой помогали победить. Её обвиняли в «мелкотемье» и писали, что её лирика «упадническая». Ей лишили возможности выступать в больших залах. Она была вынуждена ездить по стране с сольными концертами. Семёновы считали, что любовь Епифанова даст ей силы выстоять, что и он, и она достойны счастья.

С замиранием сердца Георгий Кузьмич сел за руль своего автомобиля. Рядом в его старенькой «Победе» разместились Марианна и профессор. Лицо Епифанова было особенно прекрасным во время этой поездки. Таким его никогда ещё не видели.
От мысли, что он сейчас может быть увидит свою Богиню, Георгий ощущал себя мальчиком перед первым свиданием. Когда его спутники обращались к нему, он отвечал им особенным счастливым взглядом, и было видно, что он весь в мыслях о ней, и что никакие разговоры друзей сейчас не доходят до его слуха. Как же трогателен он был в своём смущении!
В санатории Епифанов остался внизу с приехавшим с ними профессором, а Марианна поднялась на второй этаж и вскоре появилась на балконе, но не одна, а с Клавдией Ивановной. Георгий Кузьмич так и застыл, не смея шевельнуться. Марианна показала на них рукой, что-то сказала, а Клавдия Ивановна засмеялась.
Епифанов, которому через месяц исполнится тридцать восемь лет, герой-фронтовик, побывавший во многих переделках за свою нелёгкую жизнь кинооператора, поспешно укрылся под густой кроной дерева. Зато профессор не растерялся и восторженно закричал:
— Клавдия Ивановна! Как я вас люблю!
Дамы смеялись, профессор посылал воздушные поцелуи, а Епифанов так и остался в своём укрытии.
На обратном пути Марианна огорчённо сказала Георгию:
— Что же ты спрятался? Упустил такой шанс! Я ведь ворвалась к ней: «Клавочка, говорю, кого я тебе привезла. Выйди на балкон! Там стоит мужчина, который всю жизнь от тебя без ума». Она вышла и говорит: «Так их же двое». Я показала на тебя: «Тот, что помоложе, — кинооператор Георгий Епифанов». «Кто, кто?» — спрашивает. А потом повторяла: «Георгий Епифанов — Г.Е., Г.Е.».

И всё-таки Марианна сумела познакомить их. Она предприняла ещё одну попытку через несколько дней. На этот раз Марианна буквально втолкнула Георгия в комнату, в которой отдыхала Клавдия Ивановна. Так он впервые оказался лицом к лицу со своей Богиней.
Спустя четыре десятилетия после этих событий, а именно в 1996 году, Георгий Кузьмич расскажет своим близким людям:
— Я тогда впервые увидел ее так близко. Домашняя, естественная, земная. И такая родная-родная. Я, кажется, ничего, кроме «здрасьте», и сказать-то не смог — так растерялся. А потом, когда собрался уезжать, она вдруг спрашивает: «А можно и мне с вами?».
И вот она со мной, в моей машине. Адреса не спрашиваю — и так знаю. Единственное, чего я не знал, номера подъезда... Никогда прежде я не водил машину настолько бережно, как в этот день.
Попрощавшись, Клавдия Ивановна дала мне свой телефон и сказала: «Заходите на чаепитие...».

Я примчался к ней в тот же вечер. Пил чашку за чашкой, растягивая первое, выстраданное долгими годами свидание.
— Сейчас я вам что-то покажу, — загадочно сказала она и положила передо мной пачку перевязанных ленточкой открыток. — Узнаете? Знаете, почему я другие выбрасывала, а эти сохранила? За постоянство. Только инициалы. И столько лет! Отовсюду, даже из Арктики и Каракумов — и где вы только там почтовый ящик нашли? Даже муж был поражен и сказал, что это надо сохранить.
Время подошло к полуночи, пора было прощаться. Клавдия Ивановна сказала, глядя в сторону, смущаясь своей смелости:
— Ну, вот что, Жорж. Вы уже или уходите, или оставайтесь.
И я, не веря в своё счастье, остался.
Мы стали супругами пред Богом и людьми. Я никак не мог поверить в свое счастье, мне всегда казалось, что это сказочный сон. С ней я познал настоящее полное счастье, узнал, что такое рай. Природа создала её существом удивительным, неповторимым. Инопланетянка!

Георгий Кузьмич был моложе Клавдии Ивановны ровно на двенадцать с половиной лет, она родилась 24 марта 1906 года, а он 24 августа 1918 года. Когда они встретились, ей было пятьдесят, а ему только через месяц исполнилось тридцать восемь. Георгий Кузьмич всегда говорил, что чувствует себя старше её, она кажется ему девочкой, которую нужно оберегать и защищать. Очень часто многие спрашивали: не ревнует ли он её? А Георгий Кузьмич неизменно отвечал:
— Она никогда не давала мне ни малейшего повода усомниться в её исключительной порядочности и верности. Она была натурой исключительно цельной, ревновать было бы нелепо.
Несмотря на разницу в возрасте и пересуды за спиной, они были очень счастливы.

Епифанов остался верен ей всю свою жизнь. Он бережно собирал письма и телеграммы, которые теперь Клавдия Ивановна посылала ему со своих гастрольных поездок.
Вот эти божественные строки, которые Епифанов берёг как самую большую ценность. Любимая писала:
«Сегодня пела только для тебя, мой родной, любимый...».
«...Последние лучи заходящего солнца в золотой осени всегда особенно горячи и до терпкости знойны. Знай, мой родной, ...что у тебя есть женщина и друг, которая всегда тебя ждет, и будет ждать, и когда бы ты ни пришел, мы забудем о времени и обо всем...».
«Мой родной, любимый Жорж! Твоя поэма о любви меня совершенно потрясла и обезоружила...»
«Ты вошел в мою жизнь, когда она потеряла для меня смысл и интерес. Ты вдохнул в меня жизнь. 21 июля 1956 года, когда мы встретились, — великий день для меня, день моего второго рождения для любви. Сколько мне осталось — все твоё».
«...Да, я страдаю, потому что у меня месяц — за год и год — за десять. Жизнь — это ты!».
«...Без тебя просто чахну...».

Наверное, она и в самом деле зачахла бы без него. В последние годы на неё обрушилось слишком много несправедливости, зависти и злобы.

И только Георгий помогал ей морально, а потом и материально. Общеизвестно, что он помог выбраться ей из коммуналки, купив ей кооперативную квартиру. Но дело не в этом. Главным была его любовь и преданность.

Георгий всегда боготворил свою супругу, считал ее неземным существом и прощал бесконечные и мучительные сцены ревности. Все знали, что Клавдия Ивановна ревновала его безо всякой на то причины, и некоторые люди норовили подлить масла в огонь.

Однажды это даже привело к длительному разрыву. Их совместная жизнь длилась почти десятилетие, а разрыв затянулся на целых двенадцать лет, но любовь оказалась сильнее, и они воссоединились, и остались вместе теперь уже навсегда.
В Колонном зале шло юбилейное чествование Клавдии Ивановны Шульженко по поводу ее семидесятилетия. Она держалась королевой и пела замечательно. Зал слушал, завороженный. Телеоператоры очень часто направляли свои камеры туда, где сидел статный Епифанов.

Перед концертом Клавдия Ивановна позвонила ему и сказала:
— Ну, здравствуй, Жорж. Надеюсь увидеть тебя сегодня, как всегда, в первом ряду. Если я тебя не увижу..., — Клавдия Ивановна не смогла договорить, разволновалась.
Георгий пришёл на концерт и сидел в том же ряду, на том же месте, как и прежде. И его лицо светилось счастьем. А как иначе? Ведь она его всё ещё любит. И он её любит. И даже не как прежде, а ещё сильнее. А телеоператоры, снимавшие на плёнку юбилейный концерт Шульженко, запечатлели Епифанова, и, нет-нет, да и показывали его лицо посреди концерта. А люди, сидящие перед телевизорами, угадывали, что это не простой зритель, что, наверное, это — один из самых любимых зрителей певицы — её супруг.

Георгий Кузьмич утверждал, что последующие годы Клавдия Ивановна и он оставались близки до самой её смерти и что это были восемь счастливейших лет его жизни. Обидно, что была в их жизни размолвка. Не будь размолвки они смогли бы прожить счастливо и все двадцать восемь лет!
Ах, женщины! Верьте своим мужчинам и не изводите ревностью самих себя и своих любимых!
Клавдия Ивановна умерла 17 июня 1984 года. Её хоронили в дождливый день. В тот миг, когда гроб стали опускать в свежую могилу, внезапно появилось солнце, как будто тоже решило проститься с великой дочерью земли.
Когда Клавдии Ивановны не стало, Георгий Кузьмич по-прежнему приносил её любимые желтые розы и ставил их к портрету Клавдии Ивановны.

Он сберёг свой старинный патефончик и все пластинки с голосом Шульженко, выпущенные при жизни и после её смерти. Всю свою жизнь он берёг её фотографии, концертные программы со своими пометками, её письма и телеграммы, которых было более двухсот.

Лишь в марте 1996 года, за год до своей смерти, он впервые позволил своим самым близким людям прикоснуться к этим дорогим для него святыням. Всё это теперь хранится в музее Шульженко в Харькове.
Георгий Кузьмич Епифанов остался верен своей любви, хотя пережил её на двенадцать с половиной лет и умер в том же возрасте, что и она - в возрасте семидесяти восьми половиной лет. В дни рождения Клавдии Ивановны он всегда особенно сильно горевал о ней. А этот день рождения любимой женщины 24 марта 1997 года оказался для него последним... 26 марта 1997 года Георгий Кузьмич Епифанов скончался.
Похоронен Георгий Кузьмич на Введенском кладбище, а Клавдия Ивановна на Новодевичьем. Рядом с нею по просьбе её сына Игоря Владимировича в 1996 году похоронили её бывшего мужа Владимира Коралли.
Категория: Забытые и незабытые актерские судьбы | Просмотров: 545 | Добавил: unona | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]