Главная » 2017 Февраль 11 » Рассказывает Николай Коляда
13:39 Рассказывает Николай Коляда | |
Откуда в Лодзи взялась улица Екатеринбургская, чем плохи «пятизвёздочные» спектакли и почему пан Витек сбрил усы? Мария КОНОВАЛОВА, 28 марта 2013 Знаменитый драматург, режиссёр и актёр Николай КОЛЯДА вернулся в Екатеринбург после работы в Польше и поделился впечатлениями. Весёлые пьесы для грустного города — В Екатеринбурге меня не было 2 месяца, — говорит Николай Владимирович. — 17 января вместе с театром я уехал на гастроли в Москву. Мы 10 дней выступали в центре на Страстном бульваре. На всех спектаклях залы были переполнены. Были очень хорошие отзывы, вышло несколько рецензий, хотя театральных критиков я не приглашал: оппозиционные критики на меня разозлились, когда я объявил, что поддерживаю ПУТИНА. Потом труппа вернулась в Екатеринбург, а я полетел в Варшаву и оттуда поехал в город Лодзь. В тамошнем театре имени Ярача я должен был ставить спектакль по своей пьесе «Баба Шанель». Когда заключал договор, спросил у директора театра: «Какая у вас система работы?» Тот ответил, что репетиции идут с 10.00 до 14.00, а вечера будут свободны. Я понял, что мне нечего будет делать вечерами: в музеи я ходить не люблю, я не турист, и гулять по городу и любоваться видами тоже не особенно хотелось. Я не умею сидеть без дела. Во время пребывания в Польше я написал две пьесы, провёл трёхдневный мастер-класс в театральной школе в Лодзи, ездил в Варшаву на дискуссию по современному русскому театру… А директору лодзинского театра я предложил поставить ещё и спектакль по пьесе моей ученицы Ярославы ПУЛИНОВИЧ «Наташина мечта» — не за отдельные деньги, а просто потому, что мне интересно поставить эту пьесу на польском языке и этим помочь своей ученице в карьере драматурга. В итоге в один день вышли две премьеры. «Баба Шанель» шла на большой сцене в зале на 550 мест, «Наташина мечта» — в маленьком зале на 100 мест. Спектакль «Баба Шанель» получился прекрасный. Два раза его сыграли, пока я был в Польше, ещё дважды — уже после моего отъезда. Недавно мне позвонили из Польши и рассказали, что после одного из спектаклей весь зрительный зал встал на поклоне, и все хором пели финальную песню, вытирая слёзы. Мне, конечно, это было ужасно приятно. Лодзь — умирающий город, депрессивный. Многие дома там разрушены, он в не очень хорошем состоянии. Когда началась перестройка, все ткацкие фабрики, которых в Лодзи было огромное количество, рухнули, и сейчас там очень много безработных. Среди всех польских городов в этом, наверное, самое тяжёлое финансовое положение, люди оттуда бегут. И спектакли в местном театре тоже ставились, как на подбор, депрессивные — «Братья Карамазовы», «Смерть Ивана Ильича» и всё такое прочее про тяжёлую жизнь. Я сказал директору театра, что надо сделать комедию, чтобы люди веселились, смеялись, радовались. Так что мы с актёрами смогли подарить зрителям радость. Какой такой языковой барьер? По словам Коляды, работа в польском театре доставила режиссёру несказанное удовольствие: «Пришёл на большую сцену из репетиционного зала — всё готово, декорации стоят, костюмы все сшиты. Не нужно ходить на рынок и самому что-то для спектакля покупать, не нужно бегать по цехам и уговаривать что-то сделать. Когда я ставил спектакли в Москве, мне то и дело приходилось этим заниматься. А тут я просто сидел в зале и говорил: «Правее, левее, дайте свет, включайте музыку» Прекрасное было время!» А языковой барьер постановщика не смущал — более того, он вообще не чувствовался. — На репетициях обязательно присутствовал переводчик — иногда даже два или три, потому что я говорю быстро, и надо было все мои фразы оперативно доносить до артистов, — рассказал Коляда. — А самих поляков я и без переводчика неплохо понимал: мой отец дома говорит на суржике, смешанном русско-украинском наречии, а украинский язык к польскому очень близок. К тому же многие поляки владеют немецким, а я свободно говорю на этом языке, потому что два года жил в Германии. А вот изъясняться по-русски в Польше хоть и умеют, но не любят. Заговоришь с кем-нибудь на улице или в магазине по-русски — обязательно ответят «ноу спик рашн». На самом-то деле все отлично «спикают», просто делать этого не хотят — русских недолюбливают. Одна из актрис, занятых в «Бабе Шанель», всё обращалась ко мне по-итальянски и делала вид, что ни одного русского слова не понимает. Так шло до премьеры, на которую пришла её дочь и свободно заговорила со мной по-русски. Я сказал об этом актрисе и получил в ответ: «А что ж ты думал, мы все прекрасно по-русски понимаем и говорим». Поскреби поляка — увидишь русского… Впрочем, к премьере артисты успели меня полюбить, и я их тоже очень полюбил. Может, всё дело было в том, что на репетиции я ни разу ни на кого не кричал? У себя в театре часто доводится поорать, а там я был сама вежливость — сплошь «проше пани», «пшепрашам» да «вшистко в пожонку», что значит «всё в порядке». Словом, мы с артистами очень подружились, расставались со слезами. На прощание они подарили мне толстовку с принтами из «Бабы Шанель»… Поляки, как поведал Николай Владимирович, не только русский язык хорошо знаю, они ещё и от современной российской драматургии без ума. Во множестве польских театров ставятся пьесы Коляды и его учеников Василия СИГАРЕВА, Олега БОГАЕВА, Владимира ЗУЕВА, идут произведения других драматургов из России, об их творчестве пишутся серьёзные исследования. Лекарство от звёздной болезни В процессе работы над спектаклем одного актёра Коляде пришлось с роли снять. — Этот Камиль МАЧКОВЯК — очень известный в Польше артист, звезда, — вспоминает режиссёр. — Один раз он не пришёл на репетицию, второй, потом явился и сообщил, что работать не может: горло у него болит. Это был не саботаж, а просто поведение зазнавшегося, «зазвездившегося» человека. Когда его в очередной раз не оказалось на репетиции, я потребовал позвать директора театра. Мне напомнили, что нынче суббота, выходной, и директор на даче. Они забыли, что я мягкий, как сталь. Я заявил: «Плевать, что выходной, пусть директор приезжает. Я снимаю этого артиста с роли, давайте мне другого. Если для вас так важно, чтобы в моём спектакле работал именно Мачковяк, возвращаю вам гонорар и улетаю в Россию». Высказался и ушёл. Заглянул в магазин, покупаю там какие-то тряпки, тут звонят и спрашивают, где я. Люди из театра не поленились примчаться в этот магазин и там меня упрашивали оставить Мачковяка. Договорились с ними, что репетировать эту роль будут два артиста. На следующую репетицию пришли эти двое, я стал работать со вторым артистом, а Мачковяк посидел полчаса и удалился, чтобы больше вообще не возвращаться. Может, раньше он и был действительно хорошим актёром, но с тех пор как «зазвездился» и стал ходить пузом вперёд, нося на плечах невидимые генеральские погоны, быть им, на мой взгляд, перестал. Конечно, в каждом театре есть звёзды — только в моём нет. Великий русский артист Олег ЯГОДИН приезжает в театр на велосипеде, замухрышка замухрышкой, с наушниками. Пристёгивает велосипед к ограде, входит в театр, и никто из публики на него внимания не обратит. Через полчаса он выходит в роли Гамлета, Хлестакова или Арбенина, и от него глаз невозможно оторвать. Для меня это идеал артиста, когда человек не воображает, а работает во всю силу. От чрезмерной звёздности возникают порой совершенно неожиданные проблемы. В Москве на нашей «Бабе Шанель» побывала Лия АХЕДЖАКОВА. Она сказала: «Хорошая пьеса, но мы в «Современнике» вряд ли её будем ставить. Ведь тогда в спектакле было бы пять звёзд. И как мы смогли бы поехать в другой город? В поезде надо было бы брать всем места в спальном вагоне, в самолёте — в бизнес-классе. Представляешь, как это дорого?» Нет уж, в моём театре есть одна звезда — это я. Уральский след на польской земле В Польше Николай Коляда успел ещё и сняться в кино — в многосерийном фильме о Первой мировой войне сыграл российского военного министра СУХОМЛИНОВА. — Эта работа принесла мне множество открытий, — делится Коляда. — Для меня Первая мировая — совершенно неизведанная страница русской истории. Фильм ставил мой друг Павел ЩЕДЛИК, преподаватель знаменитой театральной школы в Лодзи. От него я впервые в жизни узнал, что город Лодзь некогда принадлежал России. Сюда приезжал царь Александр I, здесь стоял екатеринбургский полк, и в честь него одну из улиц Лодзи назвали Екатеринбургской — сейчас, правда, она именуется Загородной. А в 1914 году под Лодзью погибло около сотни тысяч русских солдат. Павел Щедлик родом из деревни Колюшки, что в 40 километрах от Лодзи. Возле этой деревни есть огромное кладбище, уставленное крестами с русскими фамилиями. Я ездил к Павлу в гости, видел эти кресты. Щедлик рассказал мне, что в детстве часто задумывался, что за люди тут похоронены, как они оказались вдалеке от своей родины. Он всё спрашивал меня, почему в России так мало знают о той войне, а я отвечал: это потому, что страна у нас очень большая… Павла же эта тема страшно интересовала, он начал изучать историю Первой мировой войны, потом решил сделать о ней фильм. Картина снималась в польском Музее кинематографии. В интерьерах этого музея снимали фильмы Анджей ВАЙДА и многие знаменитые режиссёры. К сожалению, не могу сказать, как будет называться картина Павла Щедлика. Роль в этом фильме у меня небольшая, и я читал не весь сценарий, а только те странички, где действует министр Сухомлинов. Ленин, капуста и благодарность Действие пьесы «Баба Шанель» происходит во Дворце культуры глухонемых. Николай Владимирович попросил лодзинскую театральную художницу сделать красивые помпезные декорации в духе сталинского барокко. На заднем плане на сцене должна стоять статуя Ленина — поначалу она прикрыта тряпками, потом по ходу спектакля это покрытие снимают. — Когда я в первый раз увидел этого Ленина из папье-маше, выкрашенного в белый цвет, чтобы казался гипсовым, я сделал вывод, что он похож на татарина, — улыбается Коляда. — А актёры, узрев Ленина, неожиданно развеселились. Одна актриса заявила: «Да это же вылитый пан Витек из театрального буфета!».В самом деле, этот пан Витек, невысокий, лысенький, с бородкой и усами, был здорово похож на нашего сценического Ленина. А поскольку работала внутритеатральная трансляция, пан Витек в своём буфете услышал, с кем его сравнивают, и обиделся. На следующий день он пришёл в театр чисто выбритым, от усов и бороды не осталось и следа. Смотрел на меня очень сердито — жаль, видимо, было своих любимых украшений. Но потом пан Витек проникся ко мне искренней признательностью, и вот почему. Буфет в этом театре находится под камерной сценой. Однажды пан Витек готовил у себя капусту, а на камерной сцене должен был идти спектакль «Нижинский» с Камилем Мачковяком в главной роли. Камиль пришёл в зал и заявил: «Не буду играть, тут капустой воняет!» Пану Витеку был за это втык, и он возненавидел этого артиста. А когда я снял Мачковяка с роли, тот через несколько дней после этого совсем уволился из театра. И все почему-то решили, что звезду вышиб русский режиссёр. Так что в последний день моей работы в Лодзи пан Витек от всей души жал мне руку: «Ты настоящий человек!» Что дальше будет? В мае 13 актёров «Коляда-театра» отправятся на гастроли во Францию, будут играть «Бабу Шанель» на русском языке. После Франции Николай Владимирович вновь поедет в Польшу, чтобы ставить в Кракове спектакль «Маскарад» по пьесе ЛЕРМОНТОВА. — Лучше поезжу пока, а то, честно говоря, надоело толкаться в маленьком помещении нашего театра, — рассуждает Коляда. — Там нельзя сшить костюмы, поставить декорации, нет никакой машинерии, нет приличного света и звука. После Москвы, где мы играли в огромном зале, широко, громко, красиво, мне как-то совсем разонравился наш деревянный домик. Впрочем, нам сообщили, что в мае уже начнутся ремонтные работы в кинотеатре «Искра» на улице Ленина. Проект подписан, сейчас утверждаются всякие сметы, обещают и денег дать. Не знаю, сколько будет длиться ремонт, въедем ли мы в новое помещение при моей жизни. Но хотелось бы надеяться, что в обозримом будущем мы справим новоселье. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Случайное фото
Наш опрос
Мини-чат
Статистика
Онлайн всего: 4
Шпионов 3
Друзей 1
Посетители за сутки :