Главная » 2021 Январь 21 » Мясоедовская улица моя
09:53 Мясоедовская улица моя | |
хайфского дома престарелых, смотрел на море и был погружён в свои думы. Когда-то он работал в знаменитой еврейской больнице на Мясоедовской улице в Одессе. Если вы спросите у одессита, где находится городская клиническая больница №1, одессит, скорей всего, не ответит, а поинтересуется, что у вас болит. А если вы подскажете, что больница №1 — это еврейская больница, то все, даже малые дети знают, что находится она на Мясоедовской улице. Об этом вся Одесса знала даже в те далёкие годы, когда эта больница ещё не была больницей №1 и не была воспета в популярной русской народной песне про Мясоедовскую улицу. Своё название улица получила ещё при царе Николае Первом, потому что на ней тогда жил богатый помещик Дементий Мясоед. Когда помещик умер, улицу назвали Госпитальной. После октябрьского переворота большевики переименовали её в улицу Шолом-Алейхема. В годы румынской оккупации (1941-1944) улица снова стала Госпитальной. Когда в 1944 году город освободила Красная армия, улице вернули имя Шолом- Алейхема. Однако в Одесском горкоме партии, который в передовом отряде строителей коммунизма активно боролся с безродными космополитами, опомнились и справедливо решили, что незачем называть улицы советских городов именем какого- то еврейского писателя. Улице вернули её девичью фамилию, и она снова стала Мясоедовской. А что касается русской народной песни про Мясоедовскую улицу, то, как удалось установить, эту песню в годы Хрущёвской оттепели написали два одесских еврея: слова — скромный инженер и немножечко поэт Морис Бенюмович, а музыку — кларнетист и руководитель оркестра ресторана ТОПОЛЬ Моисей Блехман. На официальную советскую эстраду песню не допустили. Ни по радио, ни по телевидению её тоже не исполняли. Но никто не мог запретить петь эту песню в ресторанах, на семейных торжествах, на дружеских вечеринках и в одесских дворах. И, конечно же, пели её по месту рождения — в ресторане ТОПОЛЬ. В последних числах июня далёкого 1967 года заглянул в ресторан собственной персоной первый секретарь Одесского обкома Михаил Софронович Синица. Здесь необходимо подчеркнуть, что вся Одесса ещё не пришла в себя после только что завершившейся шестидневной войны. Евреи города-героя Одессы вместе со всеми евреями нерушимого Союза свободных республик праздновали победу Израиля. Товарищ Синица зашёл в ресторан как раз в тот самый вечер, когда Зиновий Яковлевич Прудкин с родственниками и друзьями на радостях справлял там банкет после удачной защиты кандидатской диссертации. Оркестр не обратил внимания на залетевшую без приглашения важную птицу и продолжал петь свой обычный репертуар, где были "Мурка", "Старушка не спеша", "Школа бальных танцев", "Купите папиросы" и, конечно, песни на идише и песни про Одессу: "Шаланды полные кефали", "Ты одессит, Мишка", "Есть город, который" и так далее. Брат Зиновия Яковлевича покойный Соломон Яковлевич, бывший фронтовой танкист с медалью "За отвагу" и "Орденом отечественной войны второй степени" на лацкане пиджака, еле держась на ногах от выпитой водки, подошел к Блехману, сунул ему в раскрытый карман червонец и сказал: — Слушай сюда. Брось ты эти свои блатные напевы. Спой-ка ты мне что-нибудь для души, хотя бы "Три танкиста" или "Тёмную ночь". Уважь ветерана. Миша уважил и запел: И врагу заслон поставлен прочный, Там стоит, отважен и силён У границ страны ближневосточной Боевой еврейский батальон. Мчались танки по песку Синая, Наступала грозная броня. И бежала в страхе вражья стая Под напором меткого огня… Гостям перефразировка пришлась по душе. Все стали дружно рукоплескать, и вместо привычного "бей жидов" послышалось "бей, как жиды бьют". Этого товарищ Синица стерпеть не мог. Возмущенный, он спешно покинул антипартийное сборище. Уже через неделю по решению властей "Сионистское гнездо" на Мясоедовской улице было разорено. Моисея Блехмана, всех оркестрантов и лично Зиновия Яковлевича Прудкина вызвали в казённый дом на улице Бебеля и строго предупредили. Но это уже мало кого пугало, потому что вся Одесса сдвинулась с места. Одесситы дружно переселялись кто на Брайтон-Бич, кто в Канаду или в Новую Зеландию, а некоторые, представьте себе, даже в Израиль. В числе последних оказался овдовевший к тому времени доктор Прудкин. Его единственная дочка с мужем укатили в Нью-Йорк и обещали, что как только устроятся, сразу же вызовут отца к себе. Обещанного, как известно, ждут три года. Прошло тридцать три. Зиновий Яковлевич Прудкин до сих пор живет в хайфском доме престарелых и всем рассказывает, что в Одессе его уважали. https://www.youtube.com/watch?v=0dP1bX5LXe4&ab_channel=PeterLoboda | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Юрины песни
Случайное фото
Наш опрос
Мини-чат
Статистика