Главная » 2021 » Январь » 21 » Пришелец с того света (продолжение)
10:34 Пришелец с того света (продолжение) | |
С дрожащими от волнения руками я нажал кнопку звонка квартиры, где два года назад ещё проживал с моими дорогими родителями. Каково же было моё удивление, когда в дверях появился незнакомый мужчина и оглянувшись с опаской произнёс, что Краснокутские здесь уже два года не проживают и отказавшись отвечать на вопросы, грубо закрыл дверь. Здесь я, перебив Илью и рассказал ему, что два года назад, обеспокоенный его исчезновением и разыскивая его, видел то же самое. – Понятно - , задумчиво произнёс Илья и продолжал своё повествование. – Итак, я сразу понял, что сталинские изверги отобрали у родителей квартиру и поместили их в какую-нибудь коммуналку. Почти весь мой отпуск ушёл на их розыски. Наконец, в старом покосившемся деревянном доме на Марьиной Роще, я нашёл эту коммуналку. День склонялся к вечеру и я решил утром следующего дня, изменив свою внешность, посетить моих родителей под видом работника собеса. Явившись в шляпе и пальто с портфелем в руках, я подошёл к наружной двери. Там было написано: «Яковлевым – 1 звонок, Воробьёвым – 2 звонка, Козловым – 3 звонка, Кр. (зачёркнуто) остальным – 4 звонка. Как оказалось в этой коммуналке проживало 4 семьи, т.е. моих родителей за людей не считали. Я позвонил 4 раза. Ждал долго. Наконец, у дверей спросили хриплым голосом: «Кто это»? Я узнал голос папы и чуть не заплакал, потом успокоившись, громко, чтобы все слышали, произнёс: «Откройте, это из собеса». Я увидел папу и чуть не упал от волнения. От папы осталась половина, кроме того он выглядел согбенным стариком. Мы прошли в 8-метровую комнатку. Я заметил, как папа, закрывая дверь, сдвинул рычажок замка и запер его. Я понял – соседи могут подслушивать. Я сел за стол что-то говорил, больше мыча, потом на удивление папы стал отклеивать усы, снимать очки и шляпу. Мы смотрели друг на друга. Вдруг папа стал сильно бледнеть, кое – как поднялся, протянув ко мне руки. Я ринулся к нему навстречу. Мы застыли в объятиях друг друга. в силах оторваться друг от друга. Слёзы непроизвольно лились из наших глаз, Наконец, мы оба сели на папину кровать. - Сыночек, откуда такое чудо? Тебя выпустили? - Я закрыл пальцем его губы. - Т-с-с. - Папочка, а где мама? - Папа ответил не сразу. Потом он тихо зарыдал и никак не мог успокоиться. Я всё понял и заплакал как в детстве, часто всхлипывая вслух. Мой плач повлиял на папу и против воли он успокоился. - Да, сыночек, мамы нет с нами. Она умерла через год после твоего ареста, не вынеся этого горя. Я уже поставил маленький памятничек на её могиле, на Востряковском еврейском кладбище. Илья прекратил свой рассказ. Он закрыл глаза руками. «Извини» - тихо произнёс он. Плечи его тряслись. Я не стал его успокаивать, да и в этом не было необходимости. Через 10 минут рассказ Ильи возобновился: - Эту ночь мы с папой не спали. Повесив на дверь тёплое одеяло, чтобы любопытные соседи не слышали ни звука, я подробно рассказывал папе что произошло со мной с момента ареста. Слушая мой ужасно трагичный рассказ папа часто, закрыв лицо руками, покачивался из стороны в сторону, читая молитвы, которые знал. Один раз, как-то взяв меня за руку, он увидел мои искалеченные запястья. Ужасный крик вырвался из его груди: - Что это? Что с этими дорогими руками, ведь эти руки ещё недавно воспроизводили прекрасную музыку. Как же ты теперь будешь играть на скрипке? Я обнял его и ответил: - Папочка не волнуйся. Так я не буду играть на скрипке. Но ведь за то я жив и рядом с тобой. А руки – это творчество бандита – министра МГБ Абакумова. Но ему ещё зачтутся его кровавые дела. Он ещё пожнёт ужасную смерть, которую заслужил. - Умейн», - произнёс папа, в заключение моего предсказания. Не мог я тогда предположить, что моё пожелание окажется пророчеством и Абакумов после пыток будет расстрелян, но уже при Хрущёве. Когда я кончил, весь свой рассказ о себе, папа обнял меня и произнёс: - Мамочка, часто молилась за тебя, а когда тебя арестовали, не переставала этого делать. Это она тебя вымолила, упросив Бога, вытащить тебя из могилы и сохранить на земле. Это великое счастье -, и он горячо обнял меня. В ответ я сказал ему: - Теперь, папа, слушай меня внимательно. Я хорошо устроен под Свердловском. У меня хорошая квартира, прекрасная работа, достаточная зарплата. Я больше ни на секунду не оставлю тебя в этом антисемитском клоповнике. Собирай вещи, но только самые ценные для тебя. Всё необходимое мы купим в Приуральске и в Свердловске и сегодня же поедем со мной на Урал. - Папа задумался и произнёс: - Нет, сынок, я не оставлю маму. Кто будет её навещать? Нет, не поеду. Будем ехать друг к другу в гости. - Нет, папа, как хочешь, но я не оставлю тебя здесь. Я обещаю тебе, что через два – три года мы обязательно вернёмся в Москву. А ты знаешь, когда я что-то обещаю, то выполняю обязательно. Большого труда стоило мне уговорить папу. - А как же моя пенсия? – спросил он. – - Кому нужны эти копейки. Нам хватит денег. Собираемся. Значит так, после того, как ты соберёшь ценные для тебя вещи, запрёшь комнату и ключ заберёшь с собой. Я вынесу вещи и буду ждать тебя на углу дома. Там возьмём такси. Ты же скажешь соседям, что уезжаешь на Украину к брату. А потом ты не приедешь. Мало ли что может случиться. Квартиру твою вскроют не раньше чем через четыре - пять месяцев. Искать уже тебя никто не будет. Они вообще никого не ищут, даже сбежавших из колоний. У них бездонная бочка рабов, где они черпают их в любом количестве. Конечно, всё это мы говорили очень тихо, почти на ухо. И хоть я говорил папе собрать только ценные и памятные вещи, папа насобирал вещей очень много и мне нужно было выносить вещи по нескольку раз и оставлять папу дежурить на углу дома. В коттедже мне удалось договориться за дополнительную плату, что папа проживет со мной несколько дней. Я решил папу представлять везде как своего дядю. Через три дня мы добрались до Предуральска. И с этого дня мы с папой стали жить вдвоём. После всех моих и папиных минувших переживаний, это были незабываемые дни. Зимой работы в МТС было немного и с ней прекрасно справлялись мои бригады. Я рано приходил домой, где меня ожидала вкуснейшая еда. Папа прекрасно готовил и любил это занятие. Мы разговаривали, гуляли по живописному лесу, прилегающему к селу, смотрели телевизор. Постепенно я отходил от страшного пережитого. Папа тоже приходил в себя. Днём он читал книги, которые я ему приносил из городской библиотеки, гулял. Прошлое, как очень далёкое, стало отходить на второй план, за исключением одного. Это воспоминание о маме. Это даже не воспоминание. Мысли о мамочке никогда не покидали меня. Её образ всё время был передо мной. В эти мгновения глаза мои наполнялись слезами. «Милая мамочка, сколько горя я принёс тебе», часто произносил я вслух, но так, чтобы папа не слышал. А он тоже сильно тосковал по ней, только вида не показывал. Однажды я оказался случайным свидетелем того, как папа, уединившись в своей комнате, согнувшись, сидя на стуле, тихо рыдал по моей мамочке и, называя её по имени, часто повторял «милая, милая, как мне трудно без тебя». Я тихо покинул место, где стал случайным свидетем этой грустной сцены. В эти минуты папа вообще сторонился меня и переживал своё горе один. В нашей квартире до моего ареста стоял большой чёрный диван с полкой наверху для небольших статуэток и зеркалом под этой полкой. Папа очень любил этот диван, часто садился на него с газетой в руках и клал руку на один из валиков дивана. Иногда он ложился на него и дрмал, укрывшись пледом. Однажды я был по делам в Свердловске и случайно зашёл в большой мебельный магазин. Первое, что бросилось мне в глаза, так это большой чёрный кожанный диван, удивительно похожий на тот, что был в нашей старой квартире, и который папа очень любил. Диван стоил очень дорого, но я его купил не задумываясь. Я долго искал грузовую машину и грузчика, согласного вместе с шофёром доставить диван к нам. Папы дома не было, он вышел погулять. Когда он пришёл, удивлению его не было предела. - Ильюшенька, как тебе удалось раздобыть из Москвы наш диван? – Потом, вглядевшись внимательнее, он рассеянно произнёс: - да н - нет, это не наш диван, но как похож и какой удобный и красивый, какой большой! - Успокойся, папочка, я купил его в Свердловске и теперь он твой. – Папа подошёл ко мне и долго целовал меня и благодарил. Радости его не было границ. Это было незабываемое время. Долгими зимними вечерами мы сидели на этом диване тесно прижавшись дру к другу. С наружи выла снежная вьюга и метель запорашивала окна, ложась на стёкла толстым слоем снега. А у нас было тепло и уютно. Папочка иногда ложил свою голову мне на плечо и дремал, а я сидел неподвижно, боясь нарушить папин сон. Папа очень полюбил мой подарок. Часто он ложился на него клал голову на валик, укрывался маминым пледом и дремал. Но однажды папа испугал меня не на шутку. У него стала болеть голова, он хрипло разговаривал, чихал и кашлял, а квечеру у него поднялась температура 38 с половиной градусов. Я испугался не на шутку и вызвал неотложку. Врач – пожилая женщина, видно опытная, долго прослушивала его спину и заявила: - В легких всё чисто, видно он перегулял и простыл. Я даже не буду ему выписывать таблетки. Давайте ему мёд с горячим молоком. Если будет ухудшение, вызовите снова. Было ещё рано, я помчался в магазин, купил всё что нужно. Через три дня папа выздоровел В эти дни наш директор МТС Матвей Иванович Репин готовился к уходу на пенсию. Готовились и мы все к его почётным проводам. Матвея Ивановича любили и уважали. Отчитывая за дело провинившегося исполнителя, он никогда не повышал голоса и терпеливо объяснял его ошибку. Этим он как бы проводил воспитательную работу. С первых дней нашего знакомства, у нас установились с Матвеем Ивановичем тёплые отношения, особенно после всех удивившего моего ремонта «Форда», Он понял, что к нему по воле судьбы попал большой специалист, уважал мои знания и ни о чём не спрашивал. Карьера моя росла в основном по его настоянию. Как я узнал позже , 1-го декабря 1952 г. состоялось заседание Президиума ЦК. На нём выступил Сталин. Он заявил: “Любой еврей – националист, это агент американской разведки. Евреи считают, что их нацию спасла Америка… Они считают себя обязанными американцам. Среди врачей много евреев-националистов”. (Рассекреченные дневники бывшего министра В.А. Малышева. Б.Клейн. Е.М. №318. 1998). Да! Вот так назначенный Лениным Первый Народный Комиссар по делам национальностей Советского многонационального государства соблюдал основы дружбы народов СССР. Мы с папой встретили Новый, 1953 год и наступило незабываемое 13 января – страшный день для еврейского населения страны. Такое произошло впервые в истории Советского государства. В этот день газета «Правда» опубликовала сообщение ТАСС «Об аресте группы врачей - вредителей». Там сообщалось, что арестована группа врачей, которые вредительским лечением умертвили товарищей Жданова и Щербакова. Врачи сознались также и в намерении убить маршалов Василевского, Говорова, Конева и других советских военачальников. Арестованные являлись агентами международной еврейской буржуазно-националистической организации «Джойнт». Арестованные получали задания от «Джойнта» через врача Шимелиовича и еврейского буржуазного националиста Михоэлса. ТАСС опубликовал списки арестованных врачей 6-и евреев и 3-х русских: М.Вовси, Б.Коган, М.Коган, Я.Этингер, А.Фельдман, А.Гринштейн, В.Виноградов, В.Василенко, Егоров. Такого откровенно направленного обвинения в Советской стране ещё не было. Оно являлось финалом антисемитских кампаний, проводимых КПСС через все СМИ в течение 4-х лет, направленных против еврейского населения Советской страны. После сообщения ТАСС, в стране началась изощрённая антисемитская вакханалия. Центральные газеты пестрели ужасными статьями и хулиганскими фельетонами. Каждый автор стремился превзойти другого, изощряясь в своих выдумках, лжи и, прямо говоря, хулиганстве. Тысячи людей отказывались лечиться у врачей-евреев, делать уколы у еврейских медсестёр и покупать лекарства у евреев в аптеках. Маршал Конев, которого в 41-году Г.К. Жуков спас от расстрела, ходатайствуя за него перед Сталиным, истерически писал Сталину, что евреи собираются его отравить, и товарищ Сталин лишится самого преданного ему солдата. Всё напоминало сатанинские танцы помрачившихся умом людей. Вакханалия, как снежный ком, обрастала выдумками, людским страхом и ненавистью к евреям. Началось позорное дело врачей. Вообще антисемитизм, гулявший по стране, до нашего села особенно не доходил. Но часто бывая в Свердловске по делам я несколько раз почувствовал его. А в газетах и журналах типа «Крокодил», творилось невероятное. Итак, Сталин вплотную подошёл к организации второго Холокоста. Оставалось теперь осуществить его. По всей стране составлялись секретные списки евреев. “Уже в конце февраля по стране поползли слухи: евреев будут выселять в Сибирь. Слухи, нежелательные вождю, убирались немедленно. Эти слухи крепли. Рассказывали, что в отдалённых районах Восточной Сибири и Дальнего Востока срочно строились неутеплённые бараки. Тысячи товарных вагонов загонялись на запасные пути узловых станций крупных городов. Доктора философии, крупные экономисты писали брошюры, в которых обосновывается необходимость депортации евреев из промышленных центров СССР. Ну и, наконец, кульминация подготовки к Холокосту: заслуженные евреи – академики Исаак Минц и Марк Митин вместе с известным журналистом Яковом Хавинсоном (псевдоним Маринин), превращённые Сталиным в отвратительных советских лизоблюдов-упырей, давно утратившие всё человеческое, составляют обращение к товарищу Сталину еврейской интеллигенции. Читатель не поверит, но это было действительно так: «сами евреи всей страны в обращении просили товарища Сталина примерно наказать их и выслать «на освоение евреями просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера”. (Отрывки из опубликованного чернового варианта. Профессор Я.Я. Этингер. “Это невозможно забыть”). Таким образом, невиновные люди сами признавали себя виновными. Многие евреи подписали это обращение. Их нельзя осуждать. Что было делать. Жестокие времена. Изощрённый ум преступника-людоеда знал, что делает. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Юрины песни
Случайное фото
Наш опрос
Мини-чат
Статистика