Главная » 2025 Ноябрь 15 » Повороты судьбы, автор А. Ничпальская
16:22 Повороты судьбы, автор А. Ничпальская | |
П.Ф.Л. Возможно, читателя удивит странная аббревиатура, вынесенная в заголовок на обложке. Что обозначают эти три буквы? Проверочно-фильтрационный лагерь…Лагерь НКВД № 0305… Время залечивает раны, но память упорно возвращается в те годы, в военные и послевоенные. Каждый рассказ о тех днях, каждая строчка, написанная участниками событий в те далекие времена – это наша история. С каждым днем редеют ряды ветеранов ВОВ. А те, кто жив, несут нам правду о войне. ДНЕВНИЧОК Перелистываю потрепанные, пожелтевшие от времени страницы школьной тетради. Это дневник Исраэля Махтея, написанный им в лагере НКВД. Это исповедь человека, для которого война началась 22 июня 1941 г. Долгие годы злоключений, дни и ночи, проведенные в лагерях для военнопленных, множество уловок, риска ради того, чтобы выжить и остаться человеком. Автор публикует отрывок из своей биографии. Стихи, песни, письма, написанные двумя людьми, любящими друг друга. Всего два главных героя – Жанна и Исраэль. Их любовь родилась в годы войны и, наверное, помогла им выжить. Рассказ Исраэля Махтея о себе: - Я родился в 1921 году, в городе Столбцы на территории Польши, с 1969 г. он перешел к Западной Белоруссии. В доме все говорили на идиш, в школе – на польском, на улице – на белорусском. Папа Мордехай преподавал в польской школе Библию, еще и бухгалтером работал. Отец разговаривал со мной на иврите и идиш, привил любовь к нашим пророкам. Мама Зистя-Альта – зубной врач, обучала меня навыкам оказания медицинской помощи. Мне нравилось чувствовать себя человеком, который реально может кому-то помочь. Интерес к медицине, как к науке, обусловил выбор профессии. В 1940 году я стал первокурсником Минского медицинского института. Программа предусматривала прочтение труда В.И. Ленина «Что делать?» Скромный первокурсник, я попробовал на занятиях дать свою трактовку гениальному творению, чем вызвал гнев преподавательницы, для которой курс истории КПСС был смыслом жизни. Не дослушав рассуждений дерзкого студента, она резко оборвала: -Товарищ Махтей, вы говорите, как Троцкий… Конечно, об этом инциденте было доложено в деканат, судьба моя была решена. ДВА МЕДБРАТА. ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ 13 апреля 1941 года «неблагонадежный» студент получил повестку из военкомата. Весна была в разгаре. Евреи праздновали Песах, а меня 14 апреля провожали в Красную Армию. Попал в пехотный полк № 666. Лагерь был сформирован на Урале, на Третьяковском разъезде, 15 июня полк подняли, погрузили в закрытые вагоны и повезли на запад. 21 июня под г. Витебском мы были заняты устройством оборонительных линий. Войска обходил генерал и задал вопрос: - Кто обучался медицине? Я и еще два солдата сделали шаг вперед. - Вы будете нашей санитарной службой. Мы еще не осознавали, что до начала войны оставался один день. Когда начался обстрел, наша санчасть, как самая неприкрытая, первая оказалась под огнем. 5 июля немцы были уже рядом, а 9 июля санчасть получила приказ перебраться на первую линию. Молодые, неопытные студенты, мы увидели там горы трупов, смерть смотрела на нас своими глазами. Внезапно взрывной волной меня с напарником отбросило в яму. И вдруг наступила тишина. Когда два перепуганных медбрата выползли из рва, никого рядом не было. Ждали приближения ночи, чтобы двигаться куда-то в поисках своих. DU BIST IUDE? В темноте мы ползком добрались до кустов. Нас разбудили два выстрела. Звучала немецкая речь. Мы поняли, что находимся близко от расположения немецкой артиллерии. Прятаться было бесполезно. Вспышки от выстрелов осветили кусты, где мы укрывались. Раздался громкий оклик: - Хенде хох! К нам подошел немецкий офицер, обыскал, отобрал русские деньги (зачем они ему были нужны?) Я знал немецкий язык и решился задать офицеру вопрос: - Что ты делаешь? Относительно военнопленных есть международный договор… Офицер был поражен моей наглостью. - Du bist iude (Ты еврей)? Я кивнул утвердительно. - Ду канст дих бетрахтен альс тот эршосен…(Ты подумай, что будешь расстрелян). До сих пор не знаю, почему он передумал, а я ждал выстрела. Нас привели на пункт сбора военнопленных. Рядом с водопроводным краном горела печь-буржуйка. Я бросаю часть документов в пламя: фотографию семьи и зачетку размочил слегка под струей воды, чтобы размылись имя и фамилия. Спрятал в кармане после просушки и подтирки. Это дало мне возможность изменить фамилию и имя на Махтеев Сеня. Небольшой шанс на спасение оказался реальным. БЛАГОСЛОВИТЬ МОЖЕШЬ? Группа военнопленных, более 50 человек, двигалась на запад. Немцы подходили ко мне несколько раз, задавая один и тот же вопрос: Du bist iude? Я в ответ разводил руками. И все- таки меня отвели к группе еврейских военнопленных и нарисовали сзади на рубашке могендавид. Я еле дождался ночи и прибег к хитрости. На мне было одето 2 рубашки. Под покровом темноты, лежа на земле, я снял их и поменял местами. До утра я ползком перебрался в общую группу. Надо было перейти на другой берег реки. Одежда промокла, и вода слизала следы моего еврейства. От знака на рубашке не осталось следа. Когда мы дошли до привала, мне задали еще один вопрос. Специальность? Я ответил: Санитар. Немец недопонял слово и записал: санитарный врач. Осенью 1941 г. дошли до расположения лагеря в Гродно. Там я был назначен зав. Медпунктом. Настоящее везение: должность, койка, пища. Только подушки не было. По сравнению с тем, что я выбыл из еврейской группы, где обречен на смерть, это неудобство показалось мне мелочью. В феврале 1942 года меня перевели в лагерную тюрьму. Почему? Вопросы мы не задавали. Но начались допросы. Немец говорил по-русски, а, когда я был уже у дверей, спросил на идиш: - Бенчн кенсту? (Благословить можешь?) Я притворился, что не понял. Мне опять повезло. Меня отпустили. Через неделю всех евреев раздели донага и уничтожили. Меня оставили в живых. Не веря в удачу, я рыдал,, понимая, что впереди ждут новые испытания. ДОБАВИЛ ЦИФРУ 5 К ЛИЧНОМУ НОМЕРУ В начале 1943 г. меня переводят в рабочий лагерь. Работал ездовым на полевых работах, на скотоферме. Наша группа насчитывала 50 человек. В ноябре 1944 г. немцы уже отступали, и панический страх загонял их в укрытия. Нас поставили на рытье окопов. И тут снова пригодились мои навыки в медицине. Повар и лекарь понадобились отступающим завоевателям. Была выделена отдельная комната для оказания медицинской помощи. В шкафчиках, под замком, хранилась картотека. Мне не составила труда достать свою карточку и внести небольшую поправку в свой личный номер, поставив впереди него пятерку, этим самым внеся неразбериху, в которой уже никто не пытался разобраться. ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ За 2-3 км от лагеря жили русские женщины, угнанные в Германию. Они работали на кухне. Одна из девушек, Жанна, очень понравилась мне. Кухня находилась рядом с медпунктом, и мы часто беседовали. В дни, когда Жанны не было на работе, мы писали друг другу записки, которые передавала ее подружка. Хотелось чаще видеться, и однажды я напросился на рытье окопов вместе с другими военнопленными. Жанна работала у хозяина вблизи от нас. Мы встретились, забрались в какую-то клеть с сеном и лежали рядом, боясь прикоснуться друг к другу. Даже не поцеловались ни разу. Когда возвратился в лагерь, я был полон решимости на новую встречу ночью. Работники заснули. Вдоль здания ходил солдат-охранник. Когда он отошел на другой край, я сквозь дыру в заборе выполз из лагеря, не задумываясь о том, как опасно будет возвращаться назад. На обратном пути охранник засек меня. Я неоднократно, через многие годы думал о том, почему исчезло чувство страха, когда бегал на ночные свидания. Ответ был один: это была любовь, которой помогал сам Господь. До сих пор вспоминаю со слезами на глазах об этой девушке. Я называл любимую вечерней зарей. Я посвящал ей стихи, мы тихонько пели вместе и мечтали в неволе о воле. Это давало обоим силы. …А тогда, после ночной вылазки, я был переведен в главный лагерь военнопленных. В картотеке моих документов не оказалось. Никто их и не искал. Завели новую карточку… А война приближалась к концу, и, пользуясь полной неразберихой, связанной с отступлением немцев, удалось бежать. Я, молодой еврей, был маленьким винтиком в сложном механизме лагерной жизни, который выпал, но колесо судьбы продолжало вертеться. Мне повезло, и я выжил. Порой мне самому кажется неправдоподобным то, о чем рассказываю. Но есть реальные подтверждения: старая, потертая временем, школьная тетрадка – дневник, написанный моей рукой в те далекие годы. И четкие даты: начало записи 7 марта 1945 г., конец – 8 февраля 1946 г. Там все: любовь, вера, ожидание, мечты – в стихах, песнях, письмах… Все это было. Все это помню. НА ВСЮ ЖИЗНЬ Нас было 6 человек, убежавших из лагеря. Неожиданный короткий привал, когда немцам было уже не до пленных, привел нас в брошенный ими дом. На столе была расставлена почти нетронутая ими еда, и мои товарищи жадно набросились на нее. Я прогулялся по комнате и обнаружил стеллаж домашней библиотеки. Там было много книг на немецком языке. Я взял с полки немецко-английский словарь и неисписанную тетрадь. В нее и стал записывать, что случилось после побега. Дневник я храню 68 лет. Хочется, чтобы потомки познакомились с историей, пережитой мной и девушкой Жанной, которая стала моей первой любовью. Чувства, чистые и искренние, родившиеся в неволе, оставили добрую память на всю жизнь. ПОСЛЕСЛОВИЕ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ Кончилась война… Я уехал в Польшу. Удалось разыскать родителей. Вместе с ними подались в Австрию. Там я продолжил учебы и окончил медицинский институт. В особых лагерях Германии и Австрии было много евреев, которых пощадила война. Они выжили, но не было точки возврата в брошенные когда-то места. Гелена, с которой я познакомился, 2 года вместе с мамой пряталась в погребе у украинцев из Западной Украины. В конце 1946 года мы встретились. Симпатичная, скромная, с добрыми еврейскими глазами, Гелена пришлась мне по душе. Мы поженились. В ноябре 1949 г. улетели в Израиль. Поселились В Петах-Тикве. Я работал врачом в больнице, Гелена там же , в библиотеке. Преодолевая множество трудностей, жили красиво и дружно. Родились дети: Иосиф и Рэли, внуки, есть 6 правнуков. Жизнь наладилась, были преодолены трудности, появились достаток, благополучие. В 1966 году я открыл первую ревматологическую клинику в Израиле. Мы с Геленой работали вместе: я – врачом, она – библиотекарем. И тут – новый удар. В 1991 г. внезапно заболевает Гелена. Диагноз неутешительный. Медлить было нельзя. Было уже поздно что-то предпринимать. Так я потерял жену, подругу жизни, мать наших детей, добрую, любящую женщину, искреннего друга. Шли годы. Я, открыв свои старые документы, нашел среди них дневник, и передо мной возникла Жанна. Я решил найти ее. Обратился в Киевскую организацию Красного Креста, и, назвал фамилию, имя, отчество матери Жанны. Я подумал о том, что у нее семья и фамилия может быть другой. Странно, за многие годы я не забыл, что ее маму зовут Софья Антоновна Корнейчук. Сравнительно быстро пришел ответ, и в 2002 году состоял мой первый разговор по телефону с Жанной. Письма и разговоры продолжались долгие годы. А в 2011 г. ее внучка сообщила мне, что Жанна ушла из жизни…Надеюсь, что две мои любимые женщины – Гелена и Жанна, встретились в Раю. Материал подготовила журналист Ада Ничпальская | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Юрины песни
Случайное фото
Наш опрос
Мини-чат
Статистика
Онлайн всего: 3
Шпионов 3
Друзей 0
Посетители за сутки :