Вы знаете Песю глухую с четвертого этажа? Да, ту самую, у которой муж Моня-рыбак. Тот, что постоянно с удочками ходит. Несомненно, вы поняли, о ком идет речь. Да, да о седой женщине, которой говоришь одно, а она слышит другое. Трудно с ней разговаривать, а мне каждый месяц приходится. Моня дома редко бывает, а она обычно у телевизора сидит, включает громко, на всю округу слышно, значит, Песя на боевом посту. Вы спросите, о чем мы говорим?
Я – старший в нашем подъезде, собираю деньги с жильцов на всякие нужды. Каждый месяц на уборку лестниц, очистку мусорных контейнеров, обслуживание лифта и работы во дворе дома. У нас красиво: розы растут среди яркой зелени, дорожки, скамейка….
Пошел я по квартирам. Вообще шестого числа деньги должны мне приносить, но Песя и Моня, да еще несколько квартир не считают нужным рассчитываться вовремя, вот я и обхожу их. Ладно, наверху, у самой крыши молодожены Рома с Машей живут, у них вечно денег нет, да и выпивает Ромка. А Песя и Моня – солидные люди. Есть еще семья израильтян, те важные очень. Еще эфиопы с первого этажа, даже не могу сосчитать, так их много….как семечек в огурце. Огромные семьи.
Разболтался я. Начал про Песю, а….
Прихожу к ней, говорю:
- Здравствуйте, Песя!
А она мне:
- Ой, Мишенька! Как я тебе рада! И я тебе здоровья желаю, мальчик дорогой!
Ничего себе, мальчик, мне уже 45 стукнуло. Ну, мальчик, так мальчик.
Говорю ей:
Я пришел за деньгами, с вас 100 шекелей за этот месяц.
Шо, шо? – спрашивает она.
- Надо 100 шекелей.
- Уехали мои гости , слава господу, уехали. Мыслимое ли дело так долго гостить? Я устала, а бедный Моня забегался с ними по магазинам, на нем лица нет. Они на Украине живут, что они там, кроме сала свиного да горилки видели? Я каждый день ведрами готовила, ублажала их. Устала, Мишенька, очень устала, - выпалила Песя, собираясь закрыть двери.
- Моня дома?- спросил я, прекрасно зная, что его дома нет с самого утра.
- Теперь буду месяц уборкой заниматься, стирать, несколько машин наберется. Кастрюли «Экономикой» отмою, а то все задымились.
- Моня дома? – закричал я на весь подъезд, - Когда придет Моня?
- Шо ты кричишь, Мишка, я прекрасно слышу. Дался этот Ромка тебе. Вчера пришел пьяный, сама видела, а на мои глаза свидетелей не надо, так он пописал в подъезде, запах стоял, как от нашатырного спирта. Пошла к Машке, а она с фингалом под глазом, видно, разодрались. Нет, я в полицию заявлять не буду. С кем не бывает?
- Моня, - закричал я,- Меня интересует Моня!
Моня, муж Песи, заядлый рыбак и шахматист. Тяжко ему с глухой Песей дома находиться, вот он и ищет развлечения на стороне. Весь подъезд его жалеет.
- Песя, мне нужен стольник за уборку.
- Миша, ты про какую шторку, у входной двери? Так я ее постирала, не высохла еще, потом снова повешу.
Я понял, что больше говорить не о чем. Придется ловить Моню, он – мужик совестливый, но деньги все у Песи.
- Сто шекелей.
- Боже мой, этот Моня, я сама вижу его по ночам. Все рыбалка да шахматы. Вчера с рыбалки привез не рыбу, а мясо. Решила, что кита мой благоверный убил. Начала варить: обычная говядина, да еще и старая. Не вынесла, закатила Моне сцену, а он молчит. Разве в Израиле киты водятся? Тяжелый характер у моего мужа, Мишенька, порой плачу от его выходок.
- Вы мне должны заплатить сто шекелей за уборку, - не отставал я.
- Шо? Не ворчи, повесит Моня завтра эту шторку.
- Песя, речь не о шторке.
- Печь? Да, пироги с капусткой буду печь и рулет с маком, приходи вечерком покушать, Мишенька. Как ты догадался.
Мне хотелось ее прибить:
- Мне нужны деньги за уборку подъезда.
- Хана, внученька, уже невеста, за сына раввина выходит. А шо ты про нее спросил?
- Не про нее, мне нужно сто шекелей за уборку.
- Шо я так плохо слышу, громче, Миша!
- Деньги, - уже просто шипел я, - Деньги, деньги!
- Шо ты шепчешь, говори громче! Шо сказать Сеньке?
Не выдержал я, да как заору:
- Моня твой у Мани в пятой квартире.
Я не был в этом уверен, от злости сказал, просто видел рано утром, как он туда, крадучись, заходил. Я даже его позвать не успел.
- Шо ты сказал? Эта старая зараза у Мани? Я ему дам! Спасибо , Мишенька.
Песя схватила чугунную сковородку с ручкой и пулей полетела на второй этаж. Я не рад был, что
болтнул. Пришлось бежать за Песей.
Она позвонила в дверь, и на пороге показалась несчастная Маня. Она оттолкнула ее и ринулась в спальню. Моня возлежал на Маниной постели, укрывшись простынкой. Увидев супругу, взбешенную и со сковородкой, он вскочил прямо в трусах, но я извернулся и выхватил у Песи холодное оружие.
Моня стал одеваться.
- Миша, что случилось? – спросил он.
Тут мы увидели лежащую на полу Маню, стали приводить женщину в чувство.
Маня пришла в себя и спросила меня:
- Как ты здесь оказался? Я перепугалась, думала, что грабители. Сразу увидела сковородку и потеряла сознание.
- Это Песя Моню искала, - пояснил я.
- Моню? У меня? Как он здесь оказался? – удивилась Маня.
- Не просто оказался, а у тебя в постели, развратница, - высказалась Песя.
- Не помню, - сказала Маня, - Полная амнезия. А тебе что надо? – спросила она у меня.
- Деньги за уборку подъезда с Песи и Мони – 100 шекелей, кстати, и вы, Маня, должны отдать.
Маня вытащила денежку и спросила меня:
- Миша, а что в моей квартире Моня делал, я его не приглашала.
Песя вытащила 100 шекелей и засунула мне в карман.
- Ах, ты, дрянь, не приглашала она моего мужа, - завизжала Песя, - А в чьей постельке этот старый дурак в трусах лежал?
Я схватил деньги и выбежал из Маниной квартиры. Пусть разбираются без меня. Слава Богу, целый месяц могу теперь жить спокойно.

14 января 2008 Зинаида Маркина